Лофу ничем не похож на Чжумин. Настолько не похож, что здесь Инсин чувствует себя лишним. После яркого пламени и вызывающей роскоши здесь кажется даже, что холодно. Там его хорошо приняли, здесь косятся так, словно пытаются молча намекнуть, что он лишний.
Старейшина видьядхара на Чжумине ступает по лаве. А про этого говорят, что он способен вызвать дожди и управлять погодой. И это почему-то во мнении Инсина куда более интригует. Если та была похожа на сверкающий опасной красотой рубин, то этот возвышенным изяществом напоминает холодный морской жемчуг, из тех, за которые отдают жизни пловцы. Бледная кожа, льдистая лазурь взгляда, похожие на сказочные мерцающие кораллы рога — это существо вышло со страниц удивительных волшебных историй. К такому утончённому совершенству нельзя притрагиваться — любое касание оскорбит эти небесные точёные черты, оставит некрасивый отпечаток. Можно лишь любоваться издали, преклоняясь.
— А ты знал, что он в одиночку может повергнуть целую армию? Одним движением руки он способен отправить их на дно. Или разверзнуть воды океана и обрушить их на захватчиков.
Пожилому мастеру слишком скучно, и он рассказывает новенькому мальчишке одну историю за другой. В глазах седого, но по-прежнему крепкого и работающего не хуже молодёжи человека светится мудрость, и он не хочет, чтобы Инсин похоронил своё детство за молотом и наковальней. Ему известна история этого ребёнка, известно, как тому не повезло, и он старается поддержать, напомнить, что Инсин всё ещё живой, что он имеет право резвиться и веселиться так же, как другие дети. Поэтому рассказывает ему сказки в надежде заинтересовать хоть чем-то, кроме ремесла, никуда оно не убежит. Да, он не похож на других, да, он пережил такое, что не каждый взрослый выдержит, но это не повод отрекаться от счастья, не заводить друзей и смотреть на всех маленьким волчонком.
— Он очень красивый, – Инсин сидит на верстаке, болтая короткими ножками, не достающими даже половины расстояния до пола, и мечтательно улыбается. - Настоящее божество!
Благодаря существованию Пожирателя Луны ему хочется жить, и он просыпается по утрам с бешено колотящимся сердцем - от одной лишь мысли о том, что ему сегодня, возможно, повезёт, и он встретит повелителя драконов.
— Я знаю, что ты каждый день провожаешь его всюду, куда он идёт. Почему ты не подойдёшь к нему?
— Я, ну… – он густо краснеет и поспешно отводит взгляд. — Он красивый, но такой строгий и равнодушный, и рядом с ним всегда эта стража. Конечно, он важная персона, они не отстают от него ни на шаг, ведь, если с ним что-то случится, Лофу постигнет бедствие.
— Тебе стоит хотя бы попытаться познакомиться с ним.
— Я не могу! — выкрикивает Инсин куда громче, чем хотел бы.
— Я не узнаю того, кто в первый же день по прибытии бросил вызов старшему ученику первого мастера. И не только бросил, но и победил, — укоризненно качает головой старик.
Инсин краснеет даже ярче от таких слов. Если бы Байхэн не вселила в него немного уверенности в себе ещё на пути сюда, он бы не посмел.
— Это другое. Он сам напрашивался. То, что я новичок, не значит, что не умею постоять за себя.
Первый ученик возвышался над ним, как гора. Глядя на щуплого с виду паренька сверху вниз, он презрительно бился об заклад, что такое ничтожество не выдержит и месяца. Мол, такая профессия не для сопляков и белоручек. Инсин вспылил, наверно, слишком сильно, и он прошёлся по самой грани. Если бы что-то пошло не так, если бы ему повезло хоть немного меньше, он бы мог вылететь из комиссии без возможности вернуться. Тогда он и сам ошалел от своей дерзости. Но, как говорится, даже загнанная в угол мышь бросается на кота.
— Когда ты впервые услышал его голос, ты ходил как во сне и едва ли не бредил. Разве ты не хочешь, чтобы он заговорил с тобой?
Инсин закусил губу. Мастер попал метко. Он бы умер от восторга, если бы такое произошло. Сейчас он чувствовал себя как человек, украдкой ворующий то, что ему не предназначается.
***
Угнать ялик оказалось не так сложно, как избежать внимания Облачных Рыцарей, охраняющих переправу. Ходили слухи, что нападения мерзостей Изобилия участились и стали ещё более наглыми, чем обычно, и теперь их можно было встретить там, куда по-хорошему их грязные лапы ступать не должны никогда. Поэтому патрули укрепили, и, скорее всего, по крайней мере некоторые из них видели пробирающегося к причалу мальчугана, но не обращали на него внимания, ведь Инсин не делал ничего плохого. Только один раз его остановили и сказали, что дальше идти опасно, он покивал и согласился, а затем попросту выбрал обходной путь по широкой дуге, разумеется, не отказавшись от своего замысла. Правда, из-за этого он упустил из виду Старейшину со свитой персональной стражи, и, когда прибыл в ущелье, их там уже не было. Видимо, они прошли глубже, а он от них очень отстал. Пытаюсь нагнать отряд, Инсин пустился бежать.
По обе стороны от того места, где причалил ялик, берег казался совершенно одинаковым. Пустынным, холодным и неприветливым. Никаких следов на песке, так что угадать, куда пошёл Старейшина, Инсин мог, лишь уповая на удачу. Пустынные просторы по-настоящему пугали его, поэтому он мелко дрожал, убеждая себя, что это от холода.
— Чужак. Я тебя чую. Ты не нашего рода. Что ты здесь забыл?
Бледный полупрозрачный призрак левитировал около камня и заговорил с ним так неожиданно, что Инсин подпрыгнул и не удержал равновесие, с размаху шлёпнувшись мягким местом.
— Ааааааа! Хелиоби! Помогите! — пронзительный крик оглушил бы любого, кто оказался бы поблизости. Даже тень видьядхара поморщилась.
— Неужели люди совсем не воспитывают своё молодое поколение? Ты как меня назвал? Будь ты немного постарше, я бы непременно покарал тебя за это оскорбление.
Спокойное ворчание призрака немного успокоило Инсина. По крайней мере он убедился, что прямо сейчас его не будут есть или захватывать его тело. Поэтому на смену испугу пришло любопытство.
— Кто ты? — он даже заставил голос не дрожать.
— Я служитель Верховного Старейшины Юйбэ. Вчера его отправили на перерождение.
Вчера? Инсин не понимал их обычаев и не очень хорошо знал историю, но в каком времени застрял этот видьядхара? Однако, не будучи в силах предсказать его реакцию, он воздержался от того, чтобы поправлять старшего.
— А вы случайно никого не видели здесь? — вместо этого осторожно спросил он.
— Нет. Меня уже давно никто не навещает, и мимо тоже никто не проходил.
Да что такое с его памятью и восприятием? Этот видьядхара так убеждён, что его повелитель ушёл только вчера, но при этом говорит подобные вещи. Кажется, пытаться что-то узнать от того, чьи мозги превратились в кашу, бессмысленно.
— Спасибо. Простите, но мне пора.
С этими словами мальчик поднялся, отряхнулся и двинулся дальше.
Инсин шагал, кажется, дав пару кругов, так как снова и снова оказывался на том же берегу, но наконец набрёл на широкую лестницу. На её вершине раскинулась широкая каменная платформа, и перед ним предстала великолепная огромная статуя Старейшины. Инсин подумал было, что это нынешний Старейшина — настолько горд, что повелел воздвигнуть себе памятник, но черты лица неуловимо отличались. Нет, перед ним кто-то другой.
Но он не смог долго любоваться. Рядом со статуей расхаживали те, кто не имел права здесь находиться. Огромные золотые волки Творительницы Чумы. И, почуяв добычу, они пошли в его сторону. Инсин, пытаясь их не спровоцировать на немедленную атаку, попятился, но и ему, и этим жутким зверям было вполне очевидно – он не успеет убежать.