ФАНДОМЫ
Naruto

СЕТТИНГИ

ВОЗРАСТ

МЕТКИ

ПОЛ ИГРОКА
Любой

ТИП ОТНОШЕНИЙ
коллега-подчиненная, ученица, близкий человек, возможна крепкая женская дружба

Ищу свою Шизуне на этот форум

Связь со мной
ТГ: ordere | Дискорд: somrage

События игры начинаются с начала сюжета Шиппудена, поэтому даже доскональное знание канона не так критично. Из основных событий:
– Данзо убит руками Итачи и компании, Коноха под единоличным управлением Цунаде
– Акацуки не сидят на месте. Пейн уже совершил нападение на Коноху, правда не с целью схватить Девятихвостого или разрушить деревню, но ситуацию это не упрощает
– В Суне большой кризис
– Над миром шиноби нависает громадная, еще неизведанная угроза – Империя Демонов, Акума но Тейкоку, уже захватившая одну из стран на континенте

Обо мне
Я страсть как люблю главные роли – могущественных, наделенных властью и опытом женщин. И роль Цунаде не исключение, но исключительна сама по себе. Ведь я не типичная для таких ролей злостная антагонистка и я не серый кардинал – я та, чье большое, трепещущее любовью сердце пылает Волей Огня.

Мне действительно важно иметь влияние в сюжете и претворять в жизнь масштабные планы. Управление – kind of ролевой кинк, а еще в моих принципах создание контекста и интересной игры как для тех, кто со мной играет, так и для персонажей, кто находится под моим началом. И хотя это основные приоритеты, мои хэдканоны на Цунаде и многогранность персонажа оставляют пространство для теплых разговоров, стекольных сцен и романтических похождений – можно взболтать и смешивать.

Моего ролевого опыта хватит на всё.

* Комфортная, дружелюбная, нетоксичная, крайне толерантная.
* Совсем немножко душнилка.
* Не против личного общения в дополнение и вне игры, но я не навязчивая. Будет замечательно, если ты станешь моей правой рукой не только в постах, но и в принятии и придумывании совместных игровых решений.
* Последние мои роли длились месяцами и годами, а два последних проекта пережила я, а не они меня.
* Не люблю пустое графоманство, не лью воду в постах; если они объемные – это потому что мне есть что сказать.

О тебе
Ролевой опыт – опционален. Куда больше ценю желание действительно играть и развиваться, а не пропасть через неделю после написания анкеты (там и писать-то нечего). И хотя у Шизуне огромные возможности и потенциал для разноплановой игры, ты должна быть готова к большому количеству относительно спокойных, рассудительных разговорных сцен – вести со мной встречи и разделять управленческие задачи, помогать в печали и в радости, и быть той самой опорой, на которую я могу рассчитывать, даже когда очень хочется что-нибудь сломать.

Я ценю индивидуальность, поэтому хэдканоны только приветствуются. Ты можешь быть абсолютно ведомой исполнительницей – поглажу все необходимые потребности, загружу работой и весом своего авторитета. А можешь быть и мягкой, направляющей силой, что не дает черезчур амбициозной Хокаге потерять голову и аккуратно усмиряет пылкий нрав там, где необходимо.

Если хочется глубокой женской дружбы – пара хэдканонов на пейринг имеется, но это строго опционально. Разыграть и реализовать можно тоже по-разному: от полунамеков, сложностей и стекла до мокрой постели.

* Знаешь, на что идешь и что тебе нравится
* Ответственный человек на ответственной роли
* Ищешь свою mommy (шутка (возможно))

Мой пост – о прошлом и будущем

Тема для пробного поста: Что такое хорошо? А что такое плохо? Даймё страны Огня вызывает Хокаге для объяснения, почему погиб Данзо и арестованы старейшины Кохару и Хомура. Опишите эту встречу.

– ..но прежде всего, Хокаге-сама, вы обязаны явиться на встречу с господином до заката, – посланник закончил речь, положил свернутый документ на стол и покинул кабинет.

После того, как дверь за ним закрылась, вошла обеспокоенная Шизуне. За усталостью в моем взгляде наверняка читалось и раздражение, хах, еще бы я пыталась его скрывать. Статус Каге определенно заставлял контролировать эмоции лучше, чем раньше, но это никогда не было моей сильной стороной, хм. И один вид Шизуне – понимающей, осознающей, разделяющей мои чувства – как всегда придавал сил и решимости. Но все же...

– Чтобы еще раз этот чертов юнец отчитывал меня, как девчонку! – недовольно вскрикнув, я ударила кулаком по столу и он чудом выдержал это происшествие.

– Ну... Я предлагала предупредить Даймё заранее, – неуверенно сказала помощница, отводя взгляд в сторону.

– Я помню, Шизуне. И все также уверена, что отдавать приказ и начинать зачистку надо было до того, как мы погрязнем в бюрократии. Не забывай, мы боремся с наследием человека, что всегда имел запасной план и множество грязных козырей в рукаве. Я готова нести ответ перед Даймё за свои решения, но не готова ставить под угрозу безопасность деревни, – проговорить это снова было важно, и озвученное вслух – оно помогало унять недовольство. Это был не совсем тот случай, но пришедшая мысль отразился на моем лице с короткой улыбкой, не без тени наглости. – Легче просить прощения, чем разрешения.

– Мне подготовить документы к вашей аудиенции с Даймё, Цунаде-сама? – Шизуне всегда знала, когда нужно вернуть диалог в продуктивное русло.

– Да. И еще – пригласи Шиикаку и Хиаши в зал совещаний через час. Времени у нас в обрез, я должна составить речь без изъянов. Сама отправляйся туда же, как только закончишь с документами. Твоя помощь тоже понадобится.

...

Через час я сидела в окружении всех названных лиц за совещательным столом. Даймё потребуется объяснения не только касательно произошедшего, но и касательно моих самовольных и решительных действий в отношении Корня и старейшин. Я знала, что эта аудиенция не будет легкой – именно поэтому поддержка светлейших умов Конохи будет кстати. Шиикаку ранее уже помогал мне после ситуации с Ламиноко, и даже до смерти Данзо уже предпринял ряд полезных шагов в нашей борьбе за право сохранить за Хокаге доверие жителей. В нем я не сомневалась ни капли. С Хиаши... Ситуация была чуть сложнее, но репутация старшего Хьюго, как главы одного из четырех благородных кланов, будет важной опорой в разъяснении ситуации для Даймё.

Еще двумя часами позже мы встали из-за совещательного стола. Речь была готова.

...

– Я рассчитываю на тебя, Шизуне, – я коротко обняла помощницу, кивнула, и повернулась к спутникам.

Хиаши, Шиикаку и небольшой отряд сопровождения ожидали приказа. Я взялась за полы неудобной шляпы, белой с красным, пока вечереющий ветер так и норовил снести ее. Представительское белое одеяние трепыхалось громко и настойчиво, будто подгоняя отправляться в дорогу.

– Отправляемся.

...

Лучи золотого солнца пробивались сквозь деревянные жалюзи, укладывая полосы теней на пол просторного приемного кабинета, разделяя расстояние между Даймё и мной. Я смотрела на него без сомнений, прямо и уверенно, разглядывая морщины усталости на заплывшем лице старика и стараясь найти в его образе то, за что могла бы зацепиться... За что-то, что не позволило бы мне просто ударить каблуком об пол, заявив о своей правоте без всяких объяснений. Но шляпа, давящая на затылок, напоминала мне о том, кто я такая и зачем я здесь, точно также, как лица глав кланов, стоящих по обе стороны от меня и готовые отстаивать мою позицию в официальной аудиенции Каге и Даймё. Шиикаку и Хиаши нужны были мне здесь по многим причинам – не просто так дипломатические встречи редко когда проводились с глазу на глаз. Мне нужно их доверие, а Даймё нужен мой авторитет в их глазах... Каге может быть выбран только превалированием большинства голосов Джонинов, и кто, как не главы двух важнейших кланов Листа олицетворяют их. К тому же, мне хватало одного взгляда на Шиикаку, встречая поддержку на его лице, чтобы продолжать говорить уверенно и четко.

– ..Корень был официально распущен третьим Хокаге и тем не менее, Данзо Шимура продолжал использовать ресурсы организации, взаимодействовать с Анбу, отдавать приказы и принимать решения в обход ведома Хокаге – речь идет не только обо мне, как мы видим из предоставленных свидетельств – тем самым де-легитимизируя свою деятельность как одного из старейшин деревни. Это превышение полномочий, эти нарушения, критические и систематические, являлись прямой угрозой безопасности не только Конохагакуре но Сато, но и всей страны Огня. Прикрываясь мнимым благом для жителей деревни, Данзо продолжал преследовать личные цели и выгоду, ставя на кон жизни простых граждан и шиноби на их защите. Жизни наших детей. Наши с вами жизни, уважаемый Господин Даймё, – я взяла небольшую, но значительную паузу, и продолжила, опираясь на заранее построенные аргументы и имеющиеся факты в их защиту. – Инцидент с кланом Учиха не единственный, но самый яркий тому пример. В цивилизованном мире превентивное насилие в отношении тех, кто вложил неоценимый вклад в силу нашей Страны – не может быть оправдано. И уж тем более не тем человеком, кто использовал это ради усиления своего собственного могущества.

Свитки и бумаги ложились на стол один за другим. Часть из них Даймё успел изучить еще до моей речи, что облегчало предметный диалог и отбрасывало большую часть вопросов и претензий. Шиикаку и Шизуне при составлении речи и подготовки документов помогли с законодательной частью, каждое решение и каждый аргумент в моей... В нашей позиции – были не просто красивыми словами, но имели под собой базу конкретных пунктов свода законов. И проговаривая все это, если честно, я даже не переживала и не сомневалась. Единственное, что меня действительно беспокоило – это реакция Даймё на мое самовольное решение об аресте, как бы я не хотела, все равно понимала, что обосновать это будет не так просто, как все остальное. Здесь в очередной раз выручил методический подход Шиикаку и мы заранее обсудили несколько указов из свода, подписанных в том числе самим Даймё, которые, даже если не в полной мере, позволяли оправдать мои решения.

– ...Я действительно должна была поставить вас в известность заранее и согласовать все действия с Вами... – хорошо, что не ляпнула извинения, подумала я.– ..В любой другой ситуации, кроме этой. Обстоятельства угрозы внутренней безопасности требовали строжайшей секретности и незамедлительного вмешательства, что давало мне полное право принять решение об этих непростых мерах единолично. С другой стороны, я могу ручаться, что все было выполнено профессионально и с соблюдением необходимых формальностей, начиная от документальной сводки, заканчивая общественно-открытым процессом тогда, когда это стало возможным. И хотя старейшины грубо и неоднократно нарушили устоявшиеся законы – я обязана отвечать и за их безопасность, что также требовало от меня определенного подхода...

Среди того вороха секретных бумаг, служебных записок и приказов, нашлось и несколько фрагментов переписок старейшин и Даймё, что... Были найдены именно в архивах Корня, а не Конохи, и один уже этот факт выставлял их в негативном свете. И в процессе написания речи я думала, стоит ли обращать на это внимание Даймё. В итоге, посовещавшись со своими коллегами, было решено не упоминать это изначально, но оставить на запасной случай. С одной стороны, Даймё и сам должен быть в курсе этих переписок, и ему невыгодно делать их достоянием общественности, и таким образом мы можем заполучить только больше доверия, помогая сохранить ему репутацию и как бы намекая на желание сотрудничества, оставляя это за скобками. С другой стороны это было запасным рычагом давления на случай, если беседа приобретет нежелательный оттенок.

– ..Мир не стоит на месте, господин Даймё. И мы должны двигаться вместе с ним. Там, где раньше конфликты решались силой и кровью, сегодня мы можем решать их мирным путем. В истории Конохагакуре но Сато достаточно темных пятен; как стало известно, намного больше, чем мы могли себе представить – но только проливая свет на эти события, рефлексируя и принимая их, мы можем использовать их как наглядные уроки для будущих поколений. Когда-то давно не было скрытых деревень шиноби. Когда-то давно не было Каге. Когда-то войны начинались без повода и заканчивались без победителей. Когда-то в отрядах не было ниндзя-медиков, чьим долгом является спасти жизнь – не только союзников, но и обезаруженных врагов. Когда-то давно Джинчуурики были только оружием, а не людьми...

Моя прописанная речь оборвалась многим раньше, чем то, что я говорила последние пару минут. Без промедления, без запинки, без усилий и надобности подбирать слова. Каждое предложение доносилось не с губ, а откуда-то намного глубже, намного... Болезненее. Кажется, Шуукаку и Хиаши поглядывали на меня сначала с неуверенностью, но потом я почуствовала нутром их одобрение. Я неотрывно смотрела на Даймё с высоко поднятой головой, но все мои мысли внезапно занял другой человек – Наруто. Светлые волосы, растрепанные ветром, улыбка, отгоняющая любые сомнения. Я подумала, что если бы не он, я бы не стояла сейчас здесь. И я почуствовала очередную благодарность за то, что именно он позволил мне оставаться собой...

– Мы не можем изменить прошлое – но мы должны измениться, чтобы изменить будущее.

..И гордо нести Волю Огня.

Мой пост – ведущая в бой

До взрыва Шинра Тенсей

Маленькая Кацую оказалась на руке одного из охраняющих АНБУ.

– Доставить ее к Штабу немедленно, – скомандовала я.

Когда я скрестила ноги, усаживаясь на верхушке того, что осталось от резиденции, концентрировать мне нужно было не только чакру – моей полной концентрации требовала вся обстановка в Конохе.

Но прежде промелькнула короткая, болезненная, как нож под ребро, мысль – я дала слабину. Будь-то недостаток руководящего опыта, эффект неожиданности, или что-то еще, я должна была получить больше из этой встречи с... "Яхико?" – я удивленно раскрыла глаза на секунду, вспоминая слова Джирайи после информации с допросов Акацуки и имя одного из детей Аме. Я давно не слышала, чтобы он говорил таким тоном. Мой короткий диалог с этой встречи оборвался по моей вине, по моей неопытности, и это не просто расстраивало, но злило. И злость расходилась напряжением желваков от сжатых до боли зубов.

Стоп. Отбросить лишнее. Сейчас важно другое.

Выдох.

Я закрываю глаза и погружаюсь в темноту. Облик деревни с высоты птичьего полета сменяется картинкой карты Конохи, развернутой на широком столе, куда одна за другой ставятся миниатюрные фигурки. По мере того, как Кацую распространяется по деревне, а шиноби передают информацию из уст в уста, эта карта лишается темных пятен. Внимание сосредотачивается на основных очагах столкновения.

Несколько членов Акацуки? Поскорее бы получить информацию от сенсоров.

Я рассчитываю на Кацую, но еще больше – на шиноби, что должны собрать для меня картину боя воедино.

Мне нужно знать, где Наруто!

Заканчивается сражение в районе госпиталя. Противник побежден.

Черные штыри. Проводники чакры! Отличная работа, Рикен, Сакура, Наруто.

Генма и его отряд передает информацию о замеченном Тендо.

Вот он где. Ждет подходящего момента для боя? Или момента, когда все будут слишком отвлечены?

Второе столкновение в Отделе дознания, два противника и призывы.

Ему не нужен Наруто. Не в этот раз. Иначе его люди...

Кацую дотягивается до все большего числа шиноби Конохи, снабжая сведениями. Вот и Нара из штаба.

Они похожи. Геном одного клана? Люди ли они вообще?..

Сенсоры подтверждают проникновение только четырех противников, один ликвидирован.

Нужно сосредоточится на прямой угрозе.

Работа барьера восстановлена и направлены дополнительные силы на укрепление. Противник как на ладони и теперь можно с уверенностью считать...

Это не нападение Акацуки на Коноху. Это нападение Пейна. Он не лгал. Основная цель – Отдел дознания, пленные. Дополнительная – Госпиталь. Что ему сдалось там?.. И есть ли тут что-то еще?

Уничтожать призывных зверей бесполезно, их зафиксировано только больше и больше.

Все правильно – только запечатывать.

В зверях также обнаружены черные проводники чакры. Ибики запечатывает тюрьму под землю.

Умный ход. Но не слишком ли поздно? Черт возьми.

Коноха еще не полностью мобилизирована.

И все же. Пришло время отве-

---

После взрыва Шинра Тенсей

Бледное зарево ослепляет даже отсюда. Отражается от моих глаз, вытаращенных, как два блюдца. Приоткрытые губы застывают, парализованные от шока. Время останавливается и запускается снова в замедленном действии – пока угасает свет, пока оседает пыль, пока проявляется форма кратера. Правила военной подготовки и здравого смысла требовали меня оставаться здесь, в Резиденции. Но...

– Госпожа.. – Кацую липнет к шее.

– Знаю, – отрезаю я. – Кацую: Морьёджика.

Ритуальный круг вокруг меня замыкается, когда рука формирует печать Козы. Мои запасы чакры передаются Кацую – каждой Кацую, прикрепленной к пострадавшим шиноби. Даже зная, что техника требует методичного, медленного и равнораспределенного контроля чакры, я пытаюсь усилить этот поток на максимум. Это рискованно – я могу потратить чакру впустую, причем больше, чем того требовалось обычно, но времени у меня нет. Я просто не могла оставаться здесь.

– Прошу, помогите добраться до раненых, – слышат те, кто не пострадал от взрыва, но может помочь. – В приоритете тяжело раненые, дети, шиноби по рангам. Потом... Остальные. Простите меня.

Я выдыхаю, заканчивая технику намного раньше, чем требовало ее использование. Если я смогла найти баланс – эта версия Множественной сети исцеления должна быть менее эффективной по количеству Кацую, что способны помочь раненым, но более действенной по эффективности. Отрабатывая эту технику, я думала о такой возможности прежде, при неудачах замечая, как некоторые слизни просто лопаются и исчезают от количества переданной чакры, но другие... Способны к более эффективному восстановлению.

– К отделу дознания, сейчас же! – кричу я, АНБУ вокруг переглядываются в неуверенности. – Рассредоточиться по формации!

Мне казалось, что я говорила спокойно, но голос драл горло. Это не мой голос и не мои слова – я повторяла то, что слышала от Орочимару и Джирайи, машинально, как фразу, слишком хорошо заученную в прошлой жизни. На войне. Перемещаясь с помощью Мерцания, я едва понимала, как мои ноги несут меня с такой скоростью к месту происшествия. Во мне кипела боль и злоба и каждый прыжок впечатывал эти эмоции в неповинную черепицу зданий под ногами. Но чем ближе я приближалась, тем больше отступали эти чувства, оставляя только необходимое. Конохе не нужна моя злость. Им нужна моя опора.

Прямо на ходу я отдавала распоряжения через Кацую.

– Подготовить свитки, команды запечатывания отправляются к кратеру. Усилить внешний барьер. Оцепить периметр вокруг взрыва на безопасном расстоянии, исходим из того, что это не единственная цель врага. По оцепенению рассредоточить медиков, эвакуировать пострадавших критически, стабилизировать остальных. Внутри периметра не должно остаться никого ниже ранга чунина. Кацую, найди всех боеспособных Хьюго поблизости. Когда я окажусь на месте, повторяй каждое мое слово. Там же должна быть треть уцелевших слизней.

---

У отдела дознания

От ближайшей уцелевшей крыши я сделала высокий прыжок вверх, за границу кратера. Мне нужно было чтобы как можно больше шиноби увидели в небе зеленую накидку, прежде чем я приземлилась внутри периметра. Дело не только в боевом духе – но потому, что мне нужно их внимание. Ноги снова сцепились с землей. Взгляд игнорировал даже брызги крови на руинах стен и земле – мозг просто не мог обработать их и поддаться страху. Я настигла Сакуру так быстро, как могла, выискивая в дыму и грудах развалин розовую голову, пока чуть не снесла ее собой. Рядом с ней и Какаши. Замечательно. Припадая на одно колено, и протягивая руки для усиленного исцеления, я сделала глубокий вдох.

– Сакура – возглавляешь медицинский отряд. Ио, Амено, еще один иръенин и кацую с тобой, – несколько десятков слизней сползались к девушке. – Неджи, Тентен, Ли, Гай, Хана. Потом остальные.

Сакура знала, что согласно медицинскому протоколу, я называю имена шиноби именно в той последовательности, в которой должна быть оказана помощь.

– Хиаши – сформировать два отряда запечатывания и сосредоточиться на призывах врага. По одному Хьюго на три человека.

– Нара, Абураме – сформировать три отряда по три человека, отвечаете за контроль поля боя, ваша задача распределить и растянуть силы противника, выигрывая время запечатывающей команде и давая пространство остальным.

– Передовой отряд – Ямато, Наруто, Рикен. Я буду сражаться с вами. Цель – Пейн, его люди и спасение Ибики.

Держать его в стороне бесполезно. Лучшее, что я могу сделать – обеспечить Наруто защиту прямо в гуще сражения.

Выпаливая фразу за фразой, я перевела дух, смотря как чакра впитывается в раны Какаши, затягиваясь на них.

– Какаши, у тебя особенное задание, – прошептала я, потому что сказать это во весь голос уже физически не могла. К тому же, эта единственная речь, что предназначалась только ему, и по моей интонации Кацую это знала. – Пожалуйста, я рассчитываю на тебя. Это все та же техника, но масштаб другой. Твоя задача – следить за ними всеми, но прежде всего – за главным, Пейном, того, что мы видели у Резиденции. Не упускай его из виду, как и остальных, но главное – дай нам знак. Речь идет о секундах, но они могут выиграть нам преимущество. Противостоять этой технике.

Слизень показался из скрытого кармана Хатаке, и скрылся вновь.

"Кацую" – напомнила я одной мыслью, что все дальнейшее вновь должно быть передано моими словами. В этой битве каждый шиноби должен работать как единый механизм. И даже это лишь заявка на успех, а не гарантия на победу. Кацую давала мне это преимущество. Я позволила себе быть в гуще битвы, получая и передавая информацию и приказы в едином потоке, связывая Коноховцев не по привычной вертикали: от Хокаге к Штабу, от Штаба к джонинам и далее, а по горизонтали.

– Мы имеем дело с опасным противником. Все распределены на отряды по три или четыре человека. Убедитесь, что в каждом отряде есть шиноби с мощной и главное быстрой оборонительной техникой – например, Кайтен клана Хьюго. Бьякуган также поможет каждому отряду сфокусироваться на чакропередатчиках – выглядят как черные штыри, что вы видите на Акацуки и призывных зверях. Каждый отряд работает в тесном построении. Запомните главное – если Кацую дает знак, назначенный в отряде защитник в тот же момент использует оборонительную технику, образовывая брешь в ударной волне и безопасный конус, где могут укрыться союзники, используя линейную формацию. Промедление будет стоить дорого.

Джирайя... Как же ты нужен мне сейчас.

В разработанной мною стратегии, опытные шиноби могли распознать и еще кое-что, о чем я не могла сказать вслух, и не хотела думать, но нахлынувшая память войны не отпускала. "Спина товарища может спасти тебе жизнь". А еще я понимала, что команды сформированы слишком наскоро, и слаженной работы будет добиться сложно – но в условиях сложившегося хаоса и все еще идущей мобилизации другого выбора у меня не было. Взглянув еще раз на Какаши, я ждала его готовности и понимания. Мне и самой хотелось опереться хоть на кого-то сейчас. Хотя бы на мгновение. И только потом я могла выдвинуться ближе к центру кратера, чтобы встретится с теми, кого выставила в авангард. 

– Те, кому оказана помощь после ранения и в стабильном состоянии – присоединяются к бою и формируют вторую линию атаки, назначая защитников самостоятельно, – я говорила, уже шагая вперед, угадывая силуэты Акацуки. – За противниками замечены характерные техники, используйте это. Лысый – механизированная боевая машина. Здоровый бугай – судя по всему, перенаправляет, либо поглощает чакру и техники. Короткий ежик, сам Пейн– самый опасный, использует мощное додзюцу, что все видели воочию. Изучайте длинноволосого.

Трое АНБУ и Аоба образовали построение на дистанции позади меня, становясь первой формацией "второй линии". Я пыталась найти свободный участок в бою, ближе к центру, где псы будут отвлечены боем, и надеялась на эту точку сбора с Наруто, Рикеном и Тензо. Зеленая накидка полетела в сторону – еще один знак, как развевающийся на ветру флаг.

– Госпожа, вы уверены, что это сработает? – обеспокоенный, тонкий голос Кацую звучит у самого уха.

У меня не было времени совещаться с Шиикаку и остальными. Не было времени придумать что-то лучшее, кроме того, что пришло в голову первым. В сражениях с шиноби такой силы медленная и выверенная стратегия проигрывает, потому что к моменту ее реализации сражаться уже некому. Все, что у меня было – информация от Кацую с мест столкновения с врагом и то, что я видела своими глазами. Первое и первостепенное – я попыталась разработать противодействие, подготовиться ко второму удару. Далее мне нужно было любой ценой нейтрализовать хаос. Плохой план лучшего, чем никакого. Оцепление периметра позволит организовать преследование из любой точки,   передавать информацию, расширить или сузить область боя. Находясь в непосредственном столкновении я смогу оперативно перестроить тактику в случае, если появятся новые вводные, так, как это невозможно сделать из Штаба. Все это, конечно, замечательно. На словах.

– Понятия не имею, – отвечаю я ей и самой себе, так тихо, как только возможно.

Мой пост – управление и политика

– Оставьте здесь.

– Передайте это сообщение в госпиталь.

– Не нужно, я сама.

– Да... Нет!

– Это на печать, это... В штаб. Это... Я забыла. Сейчас.

– Секунду. Не мешайте мне.

– Это еще откуда?!

– Да пошли вы...

– Шиз... А, точно. Ч-черт.

– ДА КАК ОНА ЭТО ДЕЛАЕТ?!

---

Так и живем. Мы, конечно, в ответе за тех, кого отправили на миссию, но что насчет всей этой неподъемной кипы бумаг?! Это мне, вот, прям серьезно надо разгребать, да? САМОЙ?

К концу первого рабочего дня без Шизуне уверенности в собственном решении поубавилось знатно – процентов на минус сто. Мало того, что я не разобралась с задачами на сегодня, ощущение, что завтра меня ждет тоже самое плюс еще столько же морально уничтожало. Перед отправлением Шизуне передала часть своих дел и обязанностей трем помощницам, отведя каждой определенную роль и сказала об этом мне. На что я, само-собой гордо, выпятив грудь, почти что с наездом в голосе ей выдала: "так, за кого ты меня принимаешь?! Я, Пятая Хокаге..."

..Решительно не могу вычислить коэффициент необходимых средств на дополнительные расходы миссий ранга A-C и составить план-график затрат на следующий квартал отталкиваясь от медианного значения в нынешнем году. Все, что я могу – это, блять, подписать его.

Помогите.

К сожалению, такое уже бывало, но каждый раз как в первый. Когда наступила фаза принятия (она же фаза полнолуния, судя по ночному небу за окном) я все-таки сгребла свою гордость глупость в охапку, запихала туда же, куда хотела бы, чтобы все пошли, и вызвала в кабинет одного из АНБУ, чтобы к утру достал мне этих девочек в Резиденцию. Надо было видеть их лица, полные панического ужаса, когда они стояли перед кабинетом задолго до моего прихода (не считая опоздания). Но их можно понять – не часто тебе ночью приходят АНБУ с требованием спозаранку явиться в Резиденцию Хокаге.

Видя, как эти протеже Шизуне начали сокращать объемы работы на моих глазах я даже не знала, что я хочу больше – выдать им тройную премию или ударить. Одно я знала точно – больше мне не хочется проломить лбом стол. Наконец-то могла сосредоточиться на своей привычной работе.

---

– Госпожа, Шизуне-сама передает, что они только что прошли досмотр в Деревне Скрытого Песка, – Кацую осторожно вытянула рожки в мою сторону.

– Уже? Сколько времени-то?! – я посмотрела на часы, на календарь, потом задумчиво постучала по столу. – Да, и правда. Хорошо.

Отправляя две команды под руководством Асумы и Шизуне я ставила себе (и им) несколько задач. Во-первых, Суне, к сожалению, все еще нужна поддержка наших шиноби. И как показал опыт Рикена, дело не только в численности, но и в подходах к миссиям, опыте и управлении. Разобраться в этой проблеме глубже у меня не было ни времени, ни возможности – да и ставить Гаару в неловкое положение я искренне не собиралась, по крайней мере до поры. Другой вопрос, более масштабный – политический. Отношение Суны с Дайме ветра требовали разъяснения, и если Гаара не в силах решить эту проблему самостоятельно, помочь была обязана. И тут даже нет его вины; представить не могу, какое бремя ответственности свалилось на шестнадцилетного подростка с получением титула Казекаге. Я тут в шестом десятке порой чувствовала, как голова идет кругом, что уж ему. Будь у тебя хоть целая коллегия из старейшин и советников, порой, они только усложняют и так непростую работу.

Асума и шиноби из обеих команд, прежде всего, помогут в насущных проблемах, угрозах вокруг Суны, организации внутри отрядов самих песчанников и разведки. У Шизуне роль еще более ключевая и как раз заключалась в том, чтобы разобраться с проблемой Дайме, или, как минимум, собрать больше информации, и если вдруг, Асума и ребята смогут прикрыть ей спину в любом смысле. Я переживала, это правда – Шизуне исключительно умная, ответственная и организованная; но вот решительности, настойчивости и банальной самоуверенности ей порой не хватало. С другой стороны она лучше всех осведомлена о моей позиции по любым вопросам и в этом отношении я действительно могу на нее рассчитывать. Мы заранее составили с ней некоторые пункты плана, по которым пройдет ее личная миссия, но договорились держать постоянную связь, так как действовать, вполне возможно, придется по обстоятельствам. О каких-то из пунктов этого плана я заранее получила одобрение у Гаары (надеюсь, он не наломал дров с собственным советом из-за этого).

– Как мы обсуждали, пусть начнет с бытовых, насущных вопросов, – спокойно сказала я Кацую. – Казекаге соглосовал проведение инвентаризации госпиталя, проверки укомплектовки отрядов. Мне нужно, чтобы и она поняла, как все устроено внутри, и чтобы сами Суновцы на руководящих позициях привыкли к ней, пускай как можно быстрее заработает авторитет и войдет в контакт. После этого, уже с представителям совета Джонинов и кем-то из Старейшин, ознакомится с миссиями и отчетами по ним за последний квартал. Пробует предлагать инициативы по улучшению или перераспределению средств и ресурсов. Важно понять реакцию и выстроить диалог. Гаара сам не до конца понимает, что происходит, но я уверена – кризис с Дайме для многих отвественных лиц болезненная тема. Прежде всего нужно найти отправную точку конфликта.

Я растянулась в кресле кабинета, задумчиво смотря в окна и переминая прядь волос, разговаривая с Кацую так, будто бы говорила сама с собой. И вправду, стоило погрузиться в эту тему, как одна мысль наслаивалась на другую, слишком много причин, проблем и возможностей одновременно могло быть замешано в этом деле.

– Нужно получить из архива письма Дайме, причем не только напрямую Казекаге, но и ближайшему окружению. Тема деликатная, при возникновении сложностей пускай обращается ко мне, если что я буду пытаться решить этот вопрос другими методами. В принципе может использовать это и как аргумент – может, одного упоминания Хокаге будет достаточно. Нужно понять, действительно ли проблема только в финансах и эффективности Суны в вопросе успешности миссий, но я готова поспорить – здесь есть что-то еще. Потому как, я уверена, дело не в самих шиноби и том, насколько хорошо они выполняют миссии. Рыба всегда гниет с головы – в совете не поделили зоны ответственности, Джонины недовольны, команды собраны на коленке, а потом мы удивляемся, а что ж это процент выполнения такой низкий, – к концу речи я начала повышать голос.

– Г-госпожа...

– Прости, Кацую, – вздохнула я. – Задача непростая. Занесло меня что-то. В общем, начать нужно с этого. Пускай связывается со мной хоть ночью. Подежуришь у моей кровати, дорогая!

Я улыбнулась слизню, вытянула пальчик, согнула и погладила красным ноготком холодное тельце.

– На этом пока все. Нужно еще поработать немножко...

Мой пост из флешбека – рыдаю слезы и нажираюсь в стеклышко

Каждый год – дерьмовее предыдущего.

Внутри клокочет боль, злость и непонимание, бурлит таким коктейлем, что скручивает внутренности – похлеще чем после любого отравления. Я почти перестала плакать, на замену слезам пришло это чувство, омерзительное донельзя. Рефлекторно, даже не думаю, толкаю дверь в операционную и тут же встаю каменной статуей, широко раскрыв глаза. Зрачки метались бы по углам, но просто застыли, отражая в себе облик Джирайи – распластанного на операционном столе, с разрезаной грудной клеткой, что отсюда кажется ничем иным, как кровавым месивом. Вокруг хирурги, заляпанные каплями крови от медицинской маски до пояса. Запах железный и тяжелый.

Я пытаюсь сглотнуть и вздохнуть – хоть что-нибудь – пячусь назад, врезаюсь в дверь, благо открывается в обе стороны, и выпадаю из операционной. Спина продавливает стену в коридоре, пока я пытаюсь удержать свое тяжеленное тело на подкошенных ногах. Меня обступают медсестры и одна из помощниц хирурга.

– Я не могу, – говорю, но губы, кажется и не двигаются.

Я расталкиваю их, пробиваюсь в ближайшую уборную и сблевываю перед унизатом, падая на колени. Мокрые от вспотевшей головы волосы закрывают обзор. Я чувствую, как я плачу, но не слезинки не выходит – только пот струится со лба и попадает на потрескавшиеся губы. Беспомощность хуже любой эмоции, отвратительная, как смрад, бьющий в нос. Нос разложило – лучше чувствовать это, чем запах крови.

Мне хочется умереть прямо сейчас. Пожалуйста.

Я еще даже не знала, насколько сроднюсь с этим чувством. С желанием, чтобы все закончилось, чтобы я перестала быть: слабой, бесполезной, отвратительной самой себе. Оказывается, тому есть и будет не одна сотня причин – я буду находить их все глубже и глубже, а там, где не найдется, придумаю свои собственные. Я еще не знала, что сегодня судьба, издевательски, а может и предупредительно, дает мне знак – смотри, что тебя ждет. Каким-то образом я вынесла это после смерти Наваки, после смерти Дана, но боль, оказывается, никуда не уходила, как и страх – они теплились и расцветали внутри, питаемые моей слабостью, чтобы стать плющом и оплести окончательно.

Ублюдок.

Он не пытался спасти меня, не хотел даже пытаться искоренить мою боль, наоборот – Орочимару был одним из садовников, что растил этот ядовитый корень. Он хотел убить Джирайю быстро, эффективно, чтобы не мучался, чтобы "по кодексу"; убил бы и меня.

Знала я блядские кодексы, наизусть и до строчки; участвовала в написании некоторых и сама. Есть вещи важнее того, что в них написаны. В любом правиле есть исключения. В любой статистике аномалии. В любой практике – ошибки. Кому как не мне, работая с тысячими пациентов, историй болезни и операций, знать это лучше других. Это всегда отличало хороших медиков от плохих; если ты не готова испробовать все, чтобы спасти жизнь – нечего и начинать. Я не сдавалась, исчерпывая все доступные и привычные методы, изобретая новые, когда все другие средства не помогали – и это отличало меня.

Готова ли я сдаться сейчас? Какого черта ты сдался тогда, мразь?

Чем больше времени проходило, чем больше он сам говорил об этом – тем больше я неосознанно перекладывала на Орочимару вину за случившееся. Так, словно бы он хотел, чтобы я ненавидела его за это решение, словно хотел, чтобы я чувстовала боль каждый раз, когда смотрю на его спокойное, отрешенное лицо. Сейчас испытывала ее особенно остро, продавливая коленями потрескавшуюся плитку. Снова воспылав гневом я почуствовала облегчение, страх отступал, возвращался в объятия тьмы, наблюдая за мной изподтишка. Я поднимаюсь на ноги, плещу себе на лицо водой, выхожу в коридор. Свет ламп бьет в лицо, кажется, что я просидела на полу вечность, но на деле прошли считанные минуты.

– Докладывайте. Показания приборов, подробности состояния, – они смотрела на меня обеспокоенно и непонимающе. – Сейчас же!

Я больше не могла зайти в операционную. Но я села у входа и руководила операцией вслепую – раздавала указания, принимала информацию, записывала, снова приказывала, пока персонал метался туда-сюда через дверь. Когда понадобилось, то начала передавать им чакру. Никто не посмел сказать и слова. Не знаю сколько прошло времени, пока я не услышала это:

– Состояние стабилизируется, пульс приходит в норму, – с победой в голове доложила асситентка.

Он справится...

Но не я.

---

Джирайя шел на поправку, по крайней мере, его жизни больше ничего не угрожало. Я же совсем перестала ощущать связь с реальностью. Работать больше почти не могла, тренироваться тоже. Я начинала день с рюмки, и порой не знала, когда наступает предыдущий; и где именно. Никто не мог остановить меня или повлиять. Джирайя оставался в госпитале, Орочимару... Серьезно? Каждый раз думая о нем снова накатывало, становилось еще хуже, еще тошнее, поэтому я делала все, чтобы вытеснить облик товарища (бывшего?) из воспаленной алкоголем головы. И тем не менее, зерна сомнений, что он насаждал своим непрошенным мнением, находили все больше отклика. Он говорил, что я слишком чувствительна, и что мир не создан для такой, как я – мои принципы абсурдны,  моя эмпатия и гуманизм сыграют со мной злую шутку. Не было больше никаких принципов. Я все чаще перестала понимать, кто я – для самой себя и для окружающих.

Деревня – некогда родная, за которую я сражалась, за которую умерли Дан и Наваки – теперь все чаще становилась моей темницей. Хорошо хоть в ней все еще оставалось сакэ и игорные дома. Правда, владельцы заведений, будь они прокляты, тоже решили усугубить ситуацию – с некоторых пор меня переставали пускать в заведения, как только мой долг превышал определенную сумму. Все больше игорных домов закрывали передо мной двери, кто-то говорил, кажется, что сам сенсей принял в этом участие.

Ему то, блять, какое дело?!

В Конохе и домов-то было, по пальцам одной руки пересчитать. И кажется меня в этот раз пустили в последний из списка – самый прокуренный и загаженный, но разница уже давно утратила смысл. Кошель грел карман, а сакэ душу; во мне уже столько, что все лица похожи друг на дружку. Они хотя бы улыбаются. Хотя бы здесь меня рады видеть! Да какая... Разница... Сейчас посмотрим, кто будет улыбаться в конце, старые прохиндеи.

– Какая честь сыграть с вами, Цунаде-сама, – давит усмешку один из них. – Еще одна бутылка за мой счет.

Я опрокидываю в себя рюмку, проигрываю, снова опрокидываю, разбрасываясь фишками и не считая их. Я знала, что должна выиграть, вот сейчас! Не могла не выиграть, вселенная обязательно захочет, чтобы я выиграла – чтобы снова продолжила играть. А я... Обману ее! Заберу выигрыш, раздам долги, и вообще...

– Чушь! Это гр-а-абеж! – сокрушаюсь я за столом уже в цатый раз, глаза стеклянные от азарта, и конечно не от спиртного. – Раздавай по-п п-новой!

– Что вы, Цунаде-сама, все прозрачно честно, – лепечет другой.

– Знаете, такая шикарная женщина как вы... – моего колена касается горячая сухая ладонь. – Бесценна. Я бы мог отдать вам все свои фишки, даже не думая... Всего лишь за один поцелуй.

Я смотрю на покосившуюся стопку фишек у мужика, и сравниваю со своими... Двумя. Остальные косятся на храбреца, а я думаю только о том, что если не разживусь этими фишками, то вылечу из-за стола – а следом из казино. Я же говорила! Самая вселенная дает мне шанс. Нет, конечно, я совершенно отдавала отчет в своих действиях, полностью себя контролировала, но возможность отыграться есть возможность отыграться... Я все равно забуду эту наглую харю, как только встану из-за стола победительницей.

– Все да-а-а-а... Вседоединой! – говорю я, прежде чем добавить. –

– Вон.

До боли знакомый, сиплый и холодный голос, оказался на удивление твердым, а судя по лицам напротив, кажется, даже устрашающим. Я обернулась полубоком, скривив лицо в непонимании сменяемом недовольством сменяемом отрицанием сменяемом отвращением. 

– А эт ещё че за хрен...

– Ну прямсязыкаснял, – мрачно промямлила. – П-полностью... Согласна! Охрана! П-постороннийвпомеще... ни-и-и-и...

Всем плевать. Он использует гендзюцу, на недовольных харях рисуется ужас, такой, что мне даже почему-то становится смешно – ик – я выдавливаю этот смешок. Орочимару ставит меня на ноги, но они не держат, я пытаюсь сесть (опасть), потом вырваться (слабо), потом повисаю на нем (от безысходности).

– Нахерты... Приперся сюда-а?! Сам ди вон! Пустименя!

Хотя я уже сама держалась, чтобы не упасть, просто не понимала этого. Взгляд снова выцепил горки фишек и я потянула к ним руку – непонятно зачем. Я победительница, получается? Чушь какая-то... Я хотела оттолкнуть Орочимару, а после – ударить. Впечатать в ближайшую стену, будь он неладен. Сжала кулаки, костяшки так и чесались;  но сил совершенно не было, ватное тело не слушалось ничерта.

– Выход... Там!

Я показываю пальцем, не стараясь, прямо в стену перед нами.