- Не смей. Он убьет тебя, - голос Нагато звенит сталью, он вскидывает взгляд и резко, резче, чем нужно хватает Конан за руку, перегнувшись через стол. - Не смей приближаться к нему, вредить ему. Я не выдержу, если с тобой что-то случится. И он, и Итачи опасны. Не смей так поступать со мной, Конан.

У него дрожит голос - с жёсткого приказного тона он скатывается практически до шёпота - и здесь, и там, где его настоящее тело.

Страх потерять ее обжигает сильнее боли.

Он обещал Яхико защищать ее, и это то, ради чего ему не жаль ни себя, ни ее. Конан - его сердце. Единственное, что осталось в нем живого. С годами его любовь к Аме погасла. К этой плачущей земле, с этому скорбящему небу. Остался только долг, память и боль. Но Конан любить он не прекратил.

Его названная сестра, его половина души, его сердце - все, что осталось в нем человеческого принадлежало ей и мёртвому Яхико.

Ради Конан он пытался держаться в рамках. Ради Конан он пытался остаться собой. Он все равно не смог - изменился, адаптировался - как угодно назови, но тот, прошлый Нагато умер в один день с Яхико.

Яхико не лег в могилу - но Нагато будто бы сделал это вместо него. За него.

Он понимает, что держит ее ладонь в своей кажется, слишком сильно и выпускает.

- Прости, я... Пожалуйста. Прошу тебя, Конан. Не лезь в это. Не рискуй. Я хочу, чтобы ты занималась нашей деревней, нашей страной. Я хочу, чтобы ты была как можно дальше... От наших врагов. Да. Думай о них как о врагах.

Сам он, конечно же, об обоих Учиха так думать не мог. Надо было бы, определенно - но Итачи пришел к ним мальчишкой и становился божественно-сильным прямо у него на глазах. Нагато смотрел как он сгорает заживо от своих сил - Риннеган бесстрастно показывал повреждения его чакросистем, и восхищался упорством.

Сейчас Итачи начал действовать - словно бы, наконец, вырос, нашел цель в жизни. Да, это был удар и по самому Нагато - но он не мог не испытывать определенную радость от этого.

Обито... Учиха был сложнее. Предательство горчило застарелой кровью. Но перечеркнуть все, что они делали вместе, все, куда они шли - Нагато не мог.

У него было плохое, слишком чувствительное сердце для человека, который хотел сломать мир.

Яхико - решительный, светлый Яхико - выкорчевал бы тьму в виде Мадары. Кто-то вроде самого Мадары - разобрался бы с любым сопротивлением, любыми попытками повлиять на него.

С Конан, Итачи, Обито.

Кто-то, кто лучше подходил на роль лидера и бога, скорее всего поставил бы Мадару на место и с лёгкостью вскрыл планы Итачи.

Нагато этим кем-то не был.

Единственный путь, что он знал - стать угрозой настолько страшной, что сам факт ее удерживал других от действий.

Так было с Конан - Обито и Итачи не рискнут и пальцем ее тронуть, потому что не захотят связываться с ним.

С Обито... Они могли прийти к чему-то только потому что их конфликт нес слишком большие риски.

Итачи... Это было более болезненно. Нагато не хотел конфликта с ним. Они могли сотрудничать. Однако он не был уверен, что Итачи как истинный Учиха понимает что такое концепт "лучше не связываться".

Ещё была Коноха. Убийство целых двух членов Акацки - это рушило их авторитет как силы, от которой лучше бежать и которой стоит покориться.

И это было ключом его плана.

Сила, с которой нужно считаться. Бесконечный противовес, заставляющий держать себя в руках.

Это работало в Аме - он продемонстрировал наглядно, что будет с теми, кто перейдет ему дорогу, и с тех пор был мир. Редкие мелкие вспышки потому что память у людей была коротка - но мир был непоколебим.

Это прекрасно работало - и эта была концепция, которую Нагато мечтал воплотить в жизнь.

Но он был недостаточно силен - не настолько, чтобы Конан могла позволить себе быть неаккуратной.

- Умоляю тебя, просто дай мне самому с этим разобраться. И с Учихами, и с будущим.

Нагато некоторое время молчит, встаёт снова и обходит стол только для того, чтобы крепко обнять Конан, прижимая к себе. Он не мог этого сделать сам - и теплое от чакры тело Яхико осталось единственным, что могло ощутить эта близость.

- Прошу тебя, просто будь в порядке. Просто сохрани в порядке наш дом. Я со всем справлюсь если ты будешь рядом со мной. Молю тебя, просто... Не лезь в это. Мне нужна твоя поддержка.

Голубые океаны, реки, полные твоей любви.
Я запомню навеки: ты обожала цветы.

Чикушидо не шевелится за столом – он смотрит перед собой на бумаги, и Нагато на самом деле не в силах отвлечься на него более.
Он не хочет отвлекаться на него – и потому тело как в трансе скользит обратно в комнату и ложится на постамент – его глаза закрываются.
Нагато же полностью концентрируется на Тендо – пальцы того ловко обращаются с иглами, протирают и дезинфицируют, потом – набирают медикамент в шприцы.
Все действия уже отточены до автоматизма – в конце концов, он и с собой это делал, чтобы хоть как-то привести в адекватное состояние собственные ноги.
Но сейчас Тендо с Конан.
Нагато смотрит на нее своими глазами – видит царапины на ее плечах, чуть хмурясь и касается ее кожи, словно надеясь, что это не рана, а просто пятнышки красной краски. Это не так – под пальцами ощущается, что это содранная, разодранная кожа.
Он выдыхает – там, у себя – а тут Тендо лишь вскидывает взгляд, берет сложенный бинт и немного антисептика, и протирает ранки. На белоснежном отпечатывается красное.
- Сейчас нам придется много работать. Я хочу убить его, Ханзо. Я хочу уничтожить его самого, все его дело, всю его семью, убить любого, кто поддерживает его, я хочу, чтобы в нашей стране не осталось никого, кто видит Дождь под его властью, - Нагато говорит ровно и мягко, отнимает бинт со следами крови от ее кожи и опускается перед Конан на одно колено. Заглядывает ей в глаза.
- Мы должны сделать то, что нужно, чтобы принести мир на эту измученную войной землю. Нужно начать с деревни, которая породила… это, - он поднимается, откладывает бинт и выливает на руки немного антисептика тоже, растирая его. С ними – с его Путями – он никогда не уделял этому внимания. Они были трупы, и ничто не могло им больше повредить.
Они были трупы – идеальные, замершие во времени, как то, что Сасори там говорил про свое искусство замершего в вечности момента.
- Мы принесем мир этой стране, за которую отдали столько крови, Конан, - он поворачивается к ней и осторожно касается ее плеча. И понимает вдруг, что ее плечи холоднее его рук. Потому что она сняла плащ, а здесь прохладно.
А он… Тело Яхико сейчас теплое, полное чакры.
То, чего он добивался – оно почти живое. Можно притвориться, что Яхико с ними. Что Яхико пусть не жив, он не может быть жив, слишком свежа рана – но Яхико с ними.
Яхико отдал свою жизнь ради них - и главное, ради Конан.
Нагато помнит. Нагато слышал.
Все ради того, чтобы они жили.
Но он отказывается принять то, что Яхико должен умереть для этого. И пусть он сейчас… такой, но в каком-то смысле, он рядом.
«Чувство вины бьет сильнее куная», – сказал ему Мадара, застав как-то рядом с Тендо.
Страха – тоже, - добавил Нагато тогда мысленно, но не разомкнул губ.
- Но я не позволю чему-то с тобой случиться. Однако… Это может случиться, Конан, - Нагато смотрит на нее и скользит кончиками пальцев по ее плечу. – Я хочу всегда знать, где ты. Я хочу знать, я хочу ощущать. Я хочу иметь возможность дать тебе чакру, найти тебя…
Нагато не озвучивает большего – но ему и не нужно говорить, в чем причина. Потому что… если бы он мог тогда, Яхико был бы жив.
Он был бы с ними по-настоящему.
- Мне нужны передатчики на твоем теле, как на… На мне, - Нагато прижимает ладонь к ее животу через ткань футболки. – Здесь. Там, где рождается твоя чакра. Я впишусь в ее завихрение, и это не будет мешать тебе, - он поднимает ладонь выше и кладет ей на грудь. – Здесь тоже, - он берет ее за подбородок и касается под нижней губой.
- И тут.
Рука Яхико ведет по ее щеке, но Нагато понимает, что ощущает он прикосновение к ее коже только там, где соприкасается черным металлом.
Он смотрит в ее глаза.
- Позволишь?

Пой, пой вместе со мной
Страшную сказку «Я буду с тобой».
Ты, я – вместе всегда
На желтой картинке с черной каймой.
И в руках моих сабля и в зубах моих нож,
Мы садимся в кораблик, отправляемся в путь.
Ну что ж, мой ангел!

Нагато смущенно опускает глаза, зная, что она права. Звучит действительно дико эгоистично, и по сути своей, Конан – единственная, кто всерьез может обвинить его в этом.
Потому что она знает его как облупленного – он… со временем, стал. Слишком жестоким, слишком авторитарным. Тем, кто совсем не считался ни с одной из оплаченной цены.
Однако у него удивленно распахиваются глаза, когда она продолжает.
Он ощущает, как Конан обнимает его – крепко-крепко, он так скучал по этому ощущению, что у него руки дрожат.
Он порывисто обнимает ее крепче и прячет лицо в ее плечо, дрогнув от того, что это ощущение такое реальное, такое настоящее…
Он не обнимал Конан так большую часть своей жизни – потому что старался не подпускать ее к себе в настоящем теле, из-за Гедо Мазо, из-за Мадары.
Но в основном причиной была Гедо. Эту дрянь, жадную до чакры, Нагато знал слишком хорошо – и потом он не касался Конан в своем истинном теле почти никогда.
А с помощью Путей…
Это было не то.
Не то ощущение.
А сейчас он просто задыхался от ее рук, от ее слов.
- Конан… - он беспомощно выдыхает и прячет лицо снова, но потом все равно смотрит ей в глаза, потому что она смотрит ей в глаза потому что она так хочет.
- Я… Я не смог бы без тебя. Я… не смог и держался изо всех сил, потому что… Когда меня воскресили в первый раз и я узнал, что ты мертва… Я так надеялся, что ты не будешь идти до конца. Что ты останешься жить. Но… Этого не случилось. И я надеялся, что там, вы с Яхико ждете меня. А теперь… Здесь, ты здесь. Мы снова живы. Мы дождемся Яхико, и все будет иначе. Все будет хорошо.
Нагато говорит это и у него горят глаза – он верит, что Яхико вернется к ним (цена неважна) и что они будут счастлив (кратко, недолго, пусть и один день).
Он говорит это твердо и уверенно, он говорит это убежденно – потому что он должен.
Он должен убедить ее – их. Потому что в отличие от шиноби нынешнего поколения, они все знают кровь и боль. Они знают только кровь и боль.
Счастье – невозможный иллюзорный сон. Он понимал, почему Мадара и Обито поверили в то, что обещал им посланник Кагуи.
Его люди были такими же.
Его люди – мертвые, они должны были верить в будущее. Умершие, не имеющие больше этого будущего – они сейчас получили второй шанс.
И ни один из них не имел никакой надежды.
Нагато знал – это важно. Вера в победу, надежда на будущее.
Его люди были первоклассными шиноби – и по большому счету, им не потребуется много времени, чтобы понять истинный расклад вещей.
Хватало посмотреть на состав воскрешенных – одного откопанного Хидана хватало за глаза, чтобы осознать…
Насколько действительно тяжелое положение вещей.
Его люди не были идиотами, они были шиноби, они были нукенинами. Риск жизнью и смерть за какие-то там великие идеалы и за весь мир… пустой звук.
А бой за свою жизнь… что ж, они уже теряли ее.
Все – и даже Конан. Они с ней давно жили надеждой на мир, мир без войны – насколько разделяли эту надежду остальные – вопрос хороший, Нагато знал, что почти никто в это не верил. Это была утопия, в которой им было уготовано место цепных псов.
Но сейчас он не мог им дать даже этого.
Потому – он должен был. Дать надежду хотя бы Конан.
Должен был верить – потому что смутная тревога на самом деле не оставляла его самого ни на миг.
Единственное, на что он надеялся – что не потревожит ею Конан. Ей уже хватило.
- Нужно будет разобраться что тут два года было… Наверное надо тебе придумать должность… Я вроде как Каге теперь, а так что, наверное, ты будешь советником?

Нагато ощущает будто разом ему отрезает половину тела - так ощущается подавляющий ужас, он знает.
Потеря связь с Путями - вполне ожидаемый результат с учётом врагов, ситуации, и тот риск, на который он сознательно шел, оставляя в Амегакуре тела для поддержки...
Но Яхико - это не тело.
Нагато уже был ровно в этом же положении, бессильный и беспомощный, когда потерял Яхико. Когда он по- настоящему потерял Яхико.
Тендо - тот Яхико, который у него остался.
Мертвый. Неживой. Бог.
Яхико, который остался у всего этого мира потому что он был слишком хорош для него.
И сейчас... Это пространственная техника, ничто другое, даже выдирание куройбо и блокировка всей чакры неспособна была разорвать из связь, постоянную эту последние двадцать лет.
Он был - Яхико, и Яхико был им.
И теперь он пропал.
Любой другой Путь... Неважно, он легко жертвовал ими, восстановить их ничего не стоило. Но Тендо...
Нагато задыхается от ужаса дольше, чем может себе позволить, чем должен  позволять.
На долгие мгновения он - не Пейн, не лидер Аме, не человек, что разрушит и перестроит мир - он беспомощный мальчишка, на глазах которого умер лучший друг.
"Ретравматизация" - он читал что-то подобное в одном из медицинских трактатов, в количестве валяющихся в его кабинете.
Он цепляется за эту мысль остро, резко - что-то рациональное, приземлённое, ему предстоит много, очень много работы.
Он уже не молодой мальчишка, который не знал, что делать со своей силой. Не тот искалеченный страдающий от боли юнец, который не представлял себе жизни без защиты своего друга, что стремительно холодел и коченел.
Нагато словно вышвыривает из момента, где он умер душой – где Яхико упал перед ним на грязную землю, истекая кровью – в настоящее. В настоящем – у него есть сила, Яхико давно мертв, и это совершенно не та ситуация по поводу которой нужно впадать в истерику.
Чикушодо бьет по полу ладонью – так сильно, что у человека бы сломалась рука – и использует призыв.
- Техника Призыва!
Это его тело, часть его, связанная с ним навсегда – и Нагато может призвать ее откуда угодно, если пожелает.На самом деле, дело не только в передатчиках, хотя именно они делают мертвое живым.
Но это мертвое – связано с его душой навсегда.
Несколько мгновений и ударов сердца ничего не происходит – а потом Яхико появляется. Тендо. Живой.
То есть… Нагато машет головой и пытается успокоиться. Не может.
Конечно же, Яхико не живой. Конечно же, он мертв. Конечно же, это не Яхико. Но потерять его второй раз полностью по своей вине – чудовищно.
Он не смог его защитить тогда, хотя должен был – и сейчас.
Тендо плохо двигается как и Гакидо – хотя Тендо досталось сильнее. Нагато не в силах думать адекватно – он думает лишь о том, что хочет выломать руки этому Хьюга и прожечь собственной чакрой каждый тенкецу.
Он ощущает, как разливается его чакра по этажу и буквально усилием воли берет под контроль – и себя, и свои дела.
Мейфу но О раскрывает пасть – Нингендо и Шурадо помогают Тендо погрузиться в нее. Пасть закрывается – и Нагато ощущает, как ток чакры в теле возвращается к норме. Урон не слишком критичен – блокирование тенкецу неприятно и с этим нужно будет поработать. Модуляторы – вот это и впрямь неприятно, это и впрямь критично – потеря контроля над телом довольно ощутима и она всего лишь за одну атаку. Да, в этот раз противник был действительно быстр, безусловно – но он отделался лишь чакрой.
Нужно будет что-то с этим делать – теперь модуляторы будут угрозой всегда.
Однако…  Однако – вопрос в другом. Его тело не упало там мертвым – значит, попало куда-то. Значит, это было связано с Мангекё Шаринганом, что он рассмотрел у Хатаке. Хатаке… Нужно будет обязательно записать все детали о нем.
Тендо выходит из Короля Ада таким же, как и бы – другие тела смотрят на него, но сам Нагато… он все еще не верит, хотя все вокруг говорит ему о том, что Яхико вернулся.
Усилием воли Нагато заставляет Гакидо зайти в Короля Ада и восстановиться снова, но бросает все прочие тела абсолютно неподвижными и бесполезными.
Тендо заходит к нему в комнату, подходит ближе.
Нагато нужно было это – увидеть его своими глазами, увидеть его по-настоящему. Он болезненно морщится, когда Тендо подходит совсем близко.
Нет, ничего не изменилось. Он выглядит ровно также, как и всегда.
И все же, Нагато чуть не потерял его.
Он протягивает руки и обнимает Тендо за шею, утыкается во встрепанные рыжие волосы и замирает так. Прохладные руки ложатся ему на плечи.
Нагато ощущает, как его трясет – через тело, но и сам понимает это. Он жмурится, смаргивая слезы.
- Прости. Прости. Я защищу тебя, - он шепчет это на ухо своего мертвого друга. Наверное, молит о прощении он его душу. Яхико не смог выжить, он не выжил бы – и в этом только вина Нагато.
И сейчас – тоже лишь его вина.
Яхико больше нет. Яхико больше никогда не будет.
Нагато понимает, что рыдает – он отстраняется и целует Яхико в лоб. На протекторе остается мутный след его дыхания.
- Прости меня. Я не могу сделать тебя богом по-настоящему. Я не могу даже защитить тебя от всех. Но я смогу. Я справлюсь, - Нагато осторожно касается губами чужой макушки, приминает ладонью мягкие волосы.
Он знал, что нужно делать. Главное, чтобы хватило сил.
Неизвестность пугала – но страх потери, этой потери, был еще хуже.
Я не могу больше прятаться за твоей спиной, Яхико.