— Вот сказал бы я, на чем вертел я то мероприятие...— Феликс, державший двумя пальцами, будто что-то мерзкое, самое обычное приглашение, смиренно дожидавшееся его который день в куче подобных, кривился, и примеривался к камину — долетит оно туда, если швырнуть или нет? — Впрочем, стоп. Балашов, Балашов... Знакомое что-то. Александр Петрович Балашов, уж не братец ли, тому самому Балашову?
Разговаривать самому с собой начинало входить у Ликса в привычку, ну а что поделаешь, терпеть его людям было сложно, вампирам чего-то тоже не нравилось, а приступы общительности постоянно купировать порошками наскучивало ровно так же, как любые другие маленькие развлечения, с той же, к слову, скоростью.
— Идти или не идти, вот в чем вопрос? — Князь кинулся к своему столу, воодушевившись раньше, чем вообще понял, что послужило причиной. Его просто вдруг осенило, и ответ точно был в собранных докладах. Хорошо, когда есть деньги и крысы, которые за них сделают все, кроме разве что головы караморы на блюде и с яблоком во рту, но и над этим Феликс работал. — Так так так так... Попадалась мне эта фамилия, или я тварь дрожащая. А, вот оно. Осенью, такого-то числа... не интересно не интересно и все еще не и... нашел! Судно компании А.П. Балашова, предоставлено в пользование Каразину П. Удивительно, что нет отчетов о передаче денег, уж раз на пароход пустил, и не притопил, наверняка снабжал средствами. Что же, тот факт, что я упустил подобную деталь, конечно прискорбен, но на руку теперь. Едва-ли Сашенька ждет подвоха, раз выслал приглашение, впрочем кто их знает, будущих трупов, что там в голове... А-ну сюда!
Колокольчик был куда как тише его самого, но Феликсу нравилось в него звонить, подчеркивало, что-ли, капризность натуры и момент.
— Вызови мне Дашкова, и быстро, а хотя нет, пусть просто прилично оденется к выходу, скажи княжна желает вечером на бал! — бледная, как полотно, девочка служанка кротко кивнула, и убежала исполнять повеление, пока не успевающий за бегом собственных мыслей, Юсупов счастливо пялился в окно, любуясь видами и собой, вестимо, в отражении. Надо было наряжаться, и не забыть свое новое-старое оружие, конечно, если граф не решит, что сидеть и наблюдать за заплывами Руневских, в домашнем бассейне на скорость, куда интереснее. Вот кто-кто, а Дашков заартачиться мог, не зря Феликс когда-то сказал об этом Александру, не лгал, знаете-ли, познал на собственном опыте что даже он, неподражаемый Феликс Юсупов, может вертеться на причиндале, со своими хотелками, если они идут разрез с чем-то там в голове или планах Ивана.
Огромная гардеробная встретила привычными запахами и тишиной — тут разве что сам Юсупов и мог разобраться, у любого другого эта комната вызвала бы мигрень и всякие попытки отсюда выбраться, могли быть легко обречены на провал, так много всего тут хранилось.
Выбора, однако это разнообразие практически не давало — Феликсу стабильно всегда нечего было надеть. Князь кривился, фыркал, отбрасывал предмет за предметом, что-то мерил, скучал по равнодушию Алины, которую вынудил однажды за этой вакханалией наблюдать, снова страдал, много пил, добрался до порошка, но легче не стало. Гора одежды, обуви и аксессуаров росла, росло и раздражение князя — наконец, почти два часа спустя, он упал в получившуюся кучу не подошедшей одежды, и наконец принял решение.
— Зрелище, конечно, будет печальное... — грустно жалился Феликс пустому бокалу, — но я знаю, как спасти ситуацию. К сюртуку, нет, смокингу, мммм нет, все же сюртуку, этому печально-черному творению, отлично подойдет то жемчужное ожерелье, с красными рубинами, пусть и не будет видно, зато как хорошо я буду себя в нем чувствовать, учитывая, что верхний ряд жемчужин в любом случае будет едва едва заметен. Перчатки с рубинами же, серьга... Ну разве я не буду гениален в кажущейся простоте наряда! И Дашков не станет, возможно, закатывать глаза, устраивая мне молчаливую истерику. Как тяжко и прекрасно быть гением, в самом деле. Что я за удивительный вампир...
Пьяный Феликс ласково сюсюкал с сам с собой, совершенно позабыв о времени и планах — жизнь в тот момент, пусть и наверняка ненадолго, расцвела яркими красками, окрасившись в алый и наполнив его вены воодушевлением и алкоголем с кровью, щедро замешанными на порошке. Даже идти куда-то почти расхотелось.