Видеть, как умирает сильный элементаль, невыносимо. Саморазрушение — зрелище неприятное, особенно если ты уверен, что это существо можно было бы не только спасти, но и стать с ним «плечом к плечу» против озлобленного мира.

Умножьте эту печаль на созерцание безысходности погибающего океана или гниющего леса. Какова аура этих величественных и угасающих объектов природы? Она ничуть не лучше той сгущённой тьмы, что собралась вокруг Шанайры. Скопилась, словно туча мушек-падальщиц, и вроде бы хочется крикнуть: «Нет! Она жива!»... отогнать этот рой... Подходишь ближе и понимаешь: возможно, они прилетели как раз вовремя.

Инфирмукс много раз видел, как гибнут элементали, хтоники, драконы, люди… но всё ещё не мог до конца... нет, не привыкнуть — смириться. К смерти он привык ещё в первые десять лет жизни. На Климбахе типичное состояние существа — либо валяться мёртвым, либо стать чьим-то обедом. Ах да, если не смирился ни с первым, ни со вторым, то остаётся третье состояние — бесконечная борьба.

Фтэльмена довольно быстро смирилась со своей участью помогать беженцам, её совершенно не тяготил уход за Шанайрой, разве что... эти бесконечные попытки повернуть увядание вспять, будто бы заставить спираль ДНК распрямиться и закрутиться в обратном направлении. Столь же безнадёжно. Она пыталась вернуть ей желание жить вкусной едой, приятными прогулками, чудесными разговорами. Но из всего этого только еда изредка вызывала на красивом лице названной сестры чуть вымученную, но всё же искреннюю улыбку. В тот вечер она стёрла касаниями с её лица сок, облизнув пальцы.

— Нельзя спасти того, кто добровольно лёг в ложе саркофага и требует сверху задвинуть каменную плиту... — мягко ответила Фтэльмена, прекрасно понимая, что эти слова ничем не помогут. Она улыбалась, и в этой улыбке не было ни вызова, ни агрессии — только печаль. Фтэльмена была стайной хищницей, и раз Шанайра — одна из них, то женщина не могла радоваться чужим мучениям или хотя бы остаться равнодушной. Определённая степень эмпатии ей была не чужда, и, вдобавок ко всему, Фтэльмена сама была на месте Шанайры. Лучше всего поймёт умирающего тот, кто сам лежал на смертном одре.

— Ты всерьёз считаешь, что я стала бы возиться с тобой, дитя? Вливать свою силу, заботиться, чтобы ты не оставалась надолго одна, раз за разом останавливать начало распада? Инфирмукс приказал мне делать всё возможное и невозможное, чтобы ты всё-таки выбралась из этой бездны. Но если бы я не хотела тебе помогать, ты уже неделю как была мертва. В вопросах передачи энергии очень важен внутренний настрой, духовное отношение к происходящему, так сказать. Мне не всё равно. И Владыке не безразлична твоя судьба, хотя, возможно, его подарок показался тебе жестоким. Ты привыкнешь со временем, он... немного безумен, — она усмехнулась, добавив:

— Без этого не удержать власть, без этого не составить конкуренцию другим владыкам и тем, кто из года в год, из века в век покушается на покой нашей земли. Так что не воспринимай его дар как насмешку. На суровом языке его племени — преподнести свободу врага в дар — это истинный подарок. Я не удивлюсь, если он изначально хотел не дать тебе его убить, а поработить разум и заставить служить. Но твоя ярость была так сильна, что её могла унять лишь смерть. Теперь же... ты разрушаешься.

Фтэльмена поднялась со своего кресла и подошла к сестре:

— Не извиняйся, милая, — прохладная ладонь легла на веки, и, если бы у Шанайры ещё остались слёзы, она бы обязательно их утерла.

— ...бери... — Фтэльмена убрала руки, обошла девушку и присела на подлокотник кресла. Обняв Шанайру, она передала ей мощный поток энергии, прижала голову сестры к своей груди и погладила по волосам.

—...бери столько, сколько нужно... но я не могу дать тебе больше, иначе исчезну сама. Твоё тело, как и раньше, отказывается черпать силу так, как делали это твои предки тысячелетиями. Я понимаю почему. Но то, что ты не желаешь умирать, всё ещё даёт мне надежду...

Фтэльмена слегка отстранилась и кивнула на дверь:

— Пойдём, Владыка наконец появился. Я чувствую его ауру, — сказала она, не желая слушать возражения, крепко взяла девушку за запястья и потянула за собой.

Они подошли к ближайшей арке портала. Пандемониум был настолько огромен, что для передвижения здесь пользовались внутренними порталами — иначе из одного конца в другой можно было идти целый день. Фтэльмена толкнула Шанайру вперёд.

Мгновенная вспышка белого света — и нога коснулась горячего пола. В Пандемониуме было бесчисленное множество залов, комнат, потаённых уголков и самых разных локаций. Судя по всему, они оказались где-то на нижних уровнях цитадели, где всё словно пылало жаром от самого планетарного ядра. Инфирмукс сидел в центре огромного помещения из красного камня, его крылья отливали алым, хвост отбивал ритм по камню, вокруг светились алые кристаллы, а губы беззвучно шевелились — он будто бы с кем-то разговаривал. Когда арка портала активировалась и в зал вошли две девушки, Инфирмукс насторожился и вскочил на ноги, готовый к бою. Кровь на его одежде, волосах, крыльях, капающая с пальцев на горячий камень, на фоне багряных стен была почти незаметна, а если и бросалась в глаза, то казалась уместной.

— Инфирмукс... ты ранен? — Фтэльмена замерла, её зрачки расширились, глаза стали почти чёрными. Она сразу узнала этот зал — здесь энергия восстанавливалась быстрее, рядом с энергоисточниками. Вот только самой Энэд такой способ восстановления не подходил: чтобы что-то восстановить, ей нужна была живая, хорошо функционирующая энергетическая паутина.

— Пустяки, пара царапин...

Фтэльмена закусила губу — она бы не согласилась с этим утверждением, и на секунду почувствовала стыд и вину за то, что позволила Шанайре увидеть Инфирмукса в таком состоянии. Все обитатели Пандемониума должны были быть уверены в его силе и непоколебимости, как думала элементаль. Жалость к этой девчонке лишила её — Фтэльмену — всякой осторожности.

— Ну что вы встали там, словно два памятника? — усмехнулся, заметив растерянность Фтэльмены. — Идите сюда, у вас ведь какой-то разговор. Шанайра, рад тебя видеть. Как самочувствие? — участливо спросил Инфирмукс, на его лице отразилось искреннее беспокойство, он перевёл взгляд на Фтэльмену. Та, наконец, пришла в себя и подошла ближе.

— Не очень хорошо. Связь её ядра с источником силы полностью угасла, лишь моё прямое вливание энергии не даёт ей умереть. Сердце и разум Шанайры отказываются возвращаться к прошлому и черпать силу там, где предки брали её испокон веков. Возможно, это временно, но мы больше не можем ждать. То, что она продержалась в таком состоянии неделю — уже чудо. Распад слишком быстрый. С каждым днём моя энергия задерживается в её теле всё хуже.

Фтэльмена боялась увидеть в его глазах ярость или разочарование, но ничего этого не последовало. Он лишь устало вздохнул.

— Ты пробовала заключить с кем-нибудь магический контракт? — спросил он у последней из рода Энэд.