François Civil
ROLAND MONTAGNIER // РОЛАНД МОНТАНЬЕ, 37
страж-человек // страж, в прошлом подполковник и рыцарь // бывший-нынешний любовники будущий муж
» Вместе с обветшалым поместьем и безземельным титулом, Роланд Монтанье получил в наследство долги и клеймо позора. Когда его двоюродного дядю Теофиля повесили в 1216 году по обвинению в шпионаже, и так шаткое положение Монтанье оказалось под серьёзным ударом. Многовековые долги, перешедшие к Роланду от его отца, отцу — от его отца, а его отцу — от отца, и так далее, нависли над Монтанье уже не дамокловым, а вполне ощутимым мечом. Под угрозой оказались не только честь и безопасность семьи, но и шанс младшей сестры Мадлен на удачное замужество. С детских лет Роланд знал: свою жизнь он положит на служение короне в попытках вымолить прощения за чужие грехи.
Алендор, земля вин, театров и учёных, всё-таки смогла подарить Роланду благодатное детство в окружении бескрайних зелёных полей и лазурной глади Восточного моря. Он рос заядлым авантюристом в мечтах о подвигах и сражениях, что принесут его роду славу и уважение, а вот Мадлен была отпетой хулиганкой. Это было счастливое время, навсегда оставшееся в памяти Роланда игрой солнечных зайчиков и негой виноградников.
Вскоре он отправился в Ардуейн и присягнул королю. В 1236 году, дослужившийся до звания командира эскадрона, уже рыцарь Монтанье принял участие в подавлении восстания Краоб Хейвена. Тогда же Роланд завёл дружбу с аргским воином, Зейном аш-Шарифом, привёзшим отменные арбалеты. После успешного пресечения бунта, король наградил Роланда званием подполковника. Два года спустя он принял приглашение агрского друга и навестил таинственный Джалесар. В тот самый год невеста оставила Монтанье ради его лучшего друга, и ему смертельно требовалось развеяться. Окутанные легендами Южные земли превзошли все ожидание Роланда, сражённого Югом в самое сердце. Отец Зейна, некогда уроженец Алендора, с удовольствием вёл с земляком долгие беседы и вспоминал родину.
режь меня без ножа, белая госпожа
я не могу дышать, лунная госпожаСтаршая дочь Мориса аш-Шафира, Сабина, поразила Роланда в сердце не меньше, но не ослепительной красотой или изысканными манерами. Если чародеев Роланд уже встречал (и выражал открытое недовольство их гордыней и богохульством); если женщины ещё могли служить магией Братству Истины, то женщина, чародейка и инженер в одном предложении никак не могли уложиться у него в голове. Первое время он отказывался верить, что именно Сабина сконструировала те чудесные арбалеты и измерительные приборы для картографии. В Сабине не было решительно ничего из тех качеств, что Роланд ценил в женщинах.
Месяцы в Агре пролетели незаметно. Роланд учился ездить по-джалесарски и держать меч как южанин, тренируясь с Зейном. Успел он поисследовать и некоторые другие регионы Агры, отправившись помогать Сабине в установке башенных мельниц по просьбе её отца. Беседовать с госпожой аш-Шариф, до неприличия прямолинейной и удручающе сухой, поначалу было попросту невозможно; она с трудом воспринимала бесконечные шутки и авантюры Роланда. Это короткое время протянуло между ними призрачную нить. Расстались они друзьями — и вновь столкнулись полгода спустя в Ланфе.
Тогда-то между ними и завязался роман. Всё это больше походило на сон, мираж, увиденный Роландом в пустыне — они с Сабиной решительно друг другу не подходили, но он, отчаянный и решительный по натуре, отказывался признавать обречённость их связи. Всё расставила по местам фортуна — когда в Дамани у Роланда проснулся дар, Сабина завела разговор первой. Она не могла дать ему ни семьи, ни очага, ни стать послушной женой эйсгартского рыцаря. А его путь теперь лежал в крепость Нентхолл, где Роланду предстояло постигать науку стражей.
Следующие пять лет обучения проходили тяжело, но весело — Роланд стал частью чего-то большего. Обрывками он нет-да-нет, а слышал о Сабине — о мельницах агрской чародейки, которые в изменённой форме успели прийти и в Эйсгарт; о том, что нордхеймские вельможи теперь моются в ваннах и вода в их доме течёт всякий раз, как они того пожелают; о нелепых мостах, возвышающихся в Лианфире, и странных часах, отсчитывающих ход Луны на главной площади.
Напряжение между Эйсгартом и Нордхеймом росло. Роланд больше не мог наследовать обнищавшие отцовские земли, но теперь он исполнял другой долг, высший, перед королём и богами. Всё, что ему оставалось — идти долиной теней, сжимать кинжал и не оступаться.
ДОПОЛНИТЕЛЬНО:Роланд, что называется, хороший парень. В детстве он серьёзно относился к песням о рыцарских подвигах, и даже будучи взрослым продолжал верить, что рыцарь должен оставаться воином без страха и упрёка, дорожить собственными честью и доблестью. Прекрасный стратег и фехтовальщик, он зубами выгрызал себе путь — к почестям и уважению, в попытках искупить вину за чужой грех. Предательство дяди наложило отпечаток на всех Монтанье — Роланд выслугой поднялся с низов, но относиться к нему продолжали с подозрением и опаской. Сестра же, ослиная упрямица, недовольная несправедливым положением женщин в Эйсгарте, собиралась выбить удачный брак хитростью и красотой.
Несмотря на все прекрасные качества, которых у Роланда, вне всяких сомнений, много, он остаётся азартным приключенцем, и постоянно влипает в передряги — просто как-то само собой получается. Что касается женщин, эйсгартское воспитание своё дело сделало — и невеста Роланда, по его мнению, была именно что идеальной женщиной: чуткой, доброй, кроткой, хозяйственной. Прекрасная партия для жены и матери будущих детей (пятеро — минимум!). Предательство любимой и друга Роланд воспринял достойно — не стал вставать между любовниками (пускай предварительно и сломал другу нос).
С Сабиной их история развивалась непросто. Роланд, всегда недолюбливавший чародеев, но приученный уважать чужие порядки, внутри разрывался. Он так до конца и не смог определиться, считает ли магию наказанием богов — или всё-таки благом. Сейчас, семь лет спустя после разлуки, Роланд уже два года как путешествует по землям Кельморы и уничтожает тёмные души; Сабина же вот-вот представит общественности своё новое изобретение. Случайная их встреча на фоне назревающего крупного конфликта пошатнёт обоих — чувства не прошли, а ситуация в мире поменялась мало.
P. S. Точка отсчёта игры начинается немного позже, уже после новой встречи Роланда и Сабины и их общего участия в одном квесте (данный момент учитывается только фактом). Летом 1248 года Роланда незаконно обвинят во всяких бедствиях и несчастиях, а Сабина, без его на то ведома и согласия, возьмёт вину на себя и проведёт три месяца в агрской тюрьме. Можете начинать возмущаться и спрашивать, как кто-то настолько умный может быть настолько тупым в одно и то же время.
P. S. 2. Во время пребывания в Агре, бродяжка в обносках нагадала Роланду, что он станет великим воином и спасёт множество жизней. Сам Роланд в предсказания не верит и считает их происками шарлатанов, а вот Сабина восприняла пророчество очень серьёзно. Выкрутить всё это можно по вашему желанию.
P. S. 3. Заявка в пару, я готова всё обсуждать и подкручивать, состыковать и что-то подправлять; имя менябельно, внешность — ну вы посмотрите на Франсуа, ну он же идеален. Пишу я в прошедшем времени без птицы-тройки, спидпостером себя не назову, с постами не тороплю, в игре стабильна. Очень жду, приходите!
P. S. 4. И я — не тот, ничуть не лучше всякого, и вы — не та, есть краше в десять раз; мы только одиноки одинаково, и это всё, что связывает нас.
P. S. 5. А ещё Роланд — талантливый поэт, пишет стихи и поэмы. Вполне вероятно, что выиграл парочку рыцарских турниров.
В Нетану полным ходом шла подготовка ко дню празднования весеннего равноденствия. На главной площади установили столбы с лентами — в лучах солнца они искрились ярко-красными, золотыми и лазурными оттенками. Вдоль набережной купцы и торговцы растянули шатры. Каждый старался удивить и завлечь прохожих, и в ход шли любые средства — от нанятых бардов с голосами разной степени паршивости до фырчащих кабанов, загнанных в разряженные вольеры. Стеклодувы развлекали толпу, выдувая птичек для ребятишек за медный полубрик (и за луну — для монет подданных всех прочих государств). Богатеи не скупились на украшения: дома зажиточных горожан утопали в сплетённых венках и свежесрезанных охапках полевых цветов с Медовых лугов. Особым шиком в новом сезоне считались морозники, а уж тёмно-лиловые букеты зимовников награждались поистине завистливыми взглядами.
В барбакане Бекешей царил хаос. Слуги сновали из кухни в столовую и обратно; в пальцы кухарок намертво въелась яичная скорлупа. Уже пятая девушка разливала краситель по подолу только что отстиранного фартука. Бекеши, славившиеся не только крепкими каравеллами-редондами, но и пышными приёмами, не могли ударить лицом в грязь — они ожидали почётных гостей, вилайев Гуну Гейя и Игбо-Ора.
Младшие дочери господина Бекеша от второго брака были погружены в свои заботы. Старшая, госпожа Фелиша, помогала красить яйца и командовала цветочницами. Младшая, Магрете, развлекала леди Крессиду вышиванием и многозначительно вздыхала в платье с весьма сомнительным вырезом. Недавний визит господина Хабаша аш-Шарифа аль-Идриси отразился на молодой госпоже бессонницей, тёмными кругами под глазами и невыносимыми сердечными муками. Господин Хабаш обладал всеми необходимыми для мужчины качествами, чтобы юная девушка могла влюбиться в него без памяти: он был высок, смугл, поджар, широкоплеч, имел в распоряжении команду из тридцати матросов, часами говорил о звёздных компàсах, не мог похвастаться знатным происхождением, и, вдобавок, решительно госпожой Магрете не интересовался. К неудовольствию её старшей сестры, Фелиши, господин Хабаш ожидался на праздничный ужин в компании своей сестры, госпожи Сабины аш-Шариф аль-Идриси, что грозило Фелише не только новыми всхлипываниями и душераздирающими рыданиями Магрете, но и компанией чародейки.
Несчастные цветочницы, измождённые дотошными приказами госпожи Фелиши и бесконечными переделками композиций, обедали на кухне. Госпожа Фелиша же, возмущённая ленью и бестолковостью девиц, грозно рассекала аллею каштанов и драматично заламывала руки, делясь горестями собственного незавидного положения. Магрете издала очередной мечтательный вздох.
— Ну право же, Фелиша, ты слишком строга к госпоже аш-Шариф. Леди Крессида, вы знаете, что нашу водную.. как она называется, Фелиша?
— Система непрерывного водоснабжения и циркуляции воды.
— Да, вот эту! Так вот, это всё дело рук госпожи аш-Шариф... как и та наша премилейшая шкатулка с тройным дном и головоломкой, которая вам так приглянулась... ах, не правда ли, господин Хабаш, вне всяких сомнений, обладает исключительно выдающимися характерами? Я никогда не встречала столь учтивого, образованного...
— Он на тебе никогда не женится, — раздражённо отмахнулась Фелиша, — Грете, хватит страдать бездельем. Лучше бы помогла мне собрать в корзинки крокусы и нарциссы.
Магрете оскорблёно вспыхнула и отбросила вышивку.
— Ты настоящая злодейка, Фелиша. Откуда тебе знать, что на сердце у господина Хабаша?
— У господина Хабаша на уме и сердце одно — море. И вино. Вот будь ты кораблём или перебродившей бочкой... — съязвила Фелиша, — скажите же, леди Крессида, неужто вы не зачахли от нескончаемых хныканий моей дражайшей сестрицы? А что было в прошлом году с тем гвардейцем!..
Леди Крессида вежливо поинтересовалась, кто такая эта госпожа аш-Шариф и почему госпожа Фелиша столь не рада её принимать в гостях.
— О, — сразу же смутилась Фелиша, — право, леди Крессида, даже не знаю, что вам рассказать про чародейку. Она, конечно, страшно умна, но коротать время в её обществе — удовольствие невеликое. Разве что...
— Точно-точно, — закивала в такт Магрете. — Помните, вы рассказывали нам про того чудесного молодого рыцаря! Как же его?..
— Роланд Монтанье, - подсказала Фелиша. — Ваша матушка подарила ему некую очаровательную безделушку...
— Ах, а какие романтичные стихи он пишет! — Магрете приложила руку к груди. — Как он читал... Моё сердце трепетало от каждой из его строк! Можно ли так сочинять! Можно ли так читать! Так вот, знаете, ходили слухи...
— Ну отчего же слухи, — парировала Фелиша, — никакие это были не слухи, а достоверные факты. Несчастного господина Монтанье околдовали. Всё таскался ослиным хвостом за этой девицей... Заболел! Нашла она на него как торукская лихорадка, и язвы оставила. А он ведь такой обходительный, галантный...
— Знаете, он ведь читал нам свои стихи, — сокрушённо вздохнула Магрете. — Такие печальные! Душа кровью обливалась! Я-то сразу поняла, о ком они... Моё сердце точно так же разрывается от любви к господину Хабашу!
Фелиша воздела руки к небесам. Из её груди вырвался отчаянный стон.
Три вышитых птички спустя в каштановую аллею служанка проводила господина и госпожу аш-Шариф аль-Идриси. Госпожа аш-Шариф была одета на лианфирский манер, господин аш-Шариф — по-походному, готовый тотчас же сорваться в плавание. Напротив брата внушительного роста, госпожа аш-Шариф казалась миниатюрной куколкой. Она была в том возрасте, когда уже полагалась иметь детей и мужа. Её миловидная, по-детски припухлая внешность на фоне дышащей волнами красотой брата оттенялась приглушённой посредственностью. Потрёпанная дорожная сумка, которую господин Хабаш перевесил через плечо, оказалась её собственностью.
Госпожа Магрете задышала часто-часто, изо всех сил демонстрируя господину Хабашу декольте.
— Но вы же не покинете нас столь скоро? — умоляющим голосом обратилась она к гостю, принимая, по своему мнению, весьма соблазнительную позу.
— Вынужден откланяться, — извинился господин Хабаш, — мне необходимо переговорить с вашим отцом, госпожа Магрете, до того, как он примет мою сестру. Наслаждайтесь чудесной погодой. Госпожи, — Хабаш отвесил лёгкий поклон каждой из девушек, после чего широкой походкой моряка удалился.
Госпожа аш-Шариф сдержанно поздоровалась кивком с каждой из присутствующих. Дойдя до леди Крессиды, она явно замялась.
— Я не знаю, как стоит обращаться к беглой виконтессе.
Лицо Магрете вытянулось в гримасе ужаса, глаза округлились до размера красных апельсинов. Даже Фелиша в растерянности замерла.
— Леди Крессида, имею ни с чем не сравнимое удовольствие представить вам госпожу аш-Шариф.
Иронию в голосе заметили все — кроме самой виновницы инцидента. Сабина аш-Шариф сухо пожала леди Крессиде руку, устроилась на скамейке напротив и принялась рыться в сумке. Госпожа Фелиша многозначительно выгнула бровь — ну что, леди Крессида, убедились?