---

— «Я всё ещё не разобрался...» — вновь вспыхнул голос Эреба, когда они стояли на скалистой возвышенности, рассматривая укрытую в каменном кармане базу работорговцев. Их волосы трепал ветер, пробираясь морозцем под кожу, но совершенно не переохлаждая хтонические тела.

— «...ты намерен её приблизить? Я же знаю тебя как облупленного птенца, я с тобой с самого детячества. Кого ты пытаешься обмануть?» — Инфирмукс слегка скривился, он ненавидел эти странные устаревшие словечки Эреба, которых тот, чёрт знает где, нахватался в Климбахской инфосфере хтонов. — «Ты крайне эгоистичная и самолюбивая натура, которая не привыкла тратить время на сброд. Все эти маски благородной добродетели, конечно, притягательны, но... ты никогда не действуешь из каприза или по чьей-то указке...» — стоит отметить, что этот диалог происходил на внутренних повышенных скоростях, так что в реальности прошло от силы секунды четыре.

— «Ну, сколько можно, разродись уже нормальной мыслью. В чём твой вопрос? В том, какого хрена я фокусируюсь на этой маленькой этнаде? Или тебе так нравилась та хтоничка, что теперь ты негодуешь?»

— «Нет, мне не принципиально, кого ты пускаешь в ближний круг, пока они полезны и не нарушают иерархии. Интересно другое: Нюва всё-таки не вписывается. Ты очень чётко обозначил своё покровительство довольно слабой сейчас самке. А на Климбахе ценится сила... В среднем ты даёшь предпочтение более сильным особям, хотя бы тем, кто может за себя постоять...»

Ох уж эта иерархия, Эреб вкладывал в данное слово так много, но совсем не то, что вкладывали люди.

— «Она сильна. Или ты думаешь, что девчонка просто так сбежала из дома в первую брачную ночь? Она нашла в себе силы сначала бороться с противником, многократно сильнее её, а потом дала по зубам твоей соплеменнице. При этом, как бы она ни хорохорилась, в ней довольно много сострадания и милосердия. Больше всего в людях я ценю эти качества. Силу духа и не-жестокосердность. Да, если всё получится, я хочу её приблизить, чтобы она вошла в мою свиту, если... я ещё буду... занимать трон владыки Некроделлы...» — последние слова прозвучали почти на ментальном вдохе, он знал, что сейчас находится в самом шатком положении за всю свою жизнь (не считая события после первой битвы с Уроборосом), хотя никто этого не видит. Он не позволяет видеть. Инфирмукс знает, что на Климбахе необходимо оставаться сильным... и враги, и друзья, и просто обитатели Некроделлы должны верить в образ, неважно, что за ним скрывается. Пока они знают, что Владыка непобедим, и нет в мире силы, способной его сокрушить, в государстве будет порядок.

— Понял, да, насчёт магического купола я была осведомлен. Это довольно типичный ход. Купол пробьют хтоны, Вейдталас скоро прибудет со стаей, и часть охраны переключится на сражение с ними. С остальными, кто останется внутри охранять рабов, сразимся мы. Это большая база, я чувствую как минимум четыре сотни сигнатур, даже если больше половины — рабы, как минимум пятьдесят бойцов выступит против нас, а то и сотня. Разумеется, я бы не повёл молодняк на самоубийственную атаку. — а цели зачистить всю базу собственноручно у Инфирмукса не было. Они здесь не только чтобы освободить рабов, но и чтобы новорожденные хтоники поучаствовали в своей первой совместной миссии и ощутили единение. Ощутили зов стаи, если можно так сказать.

— Береги своего птенца, Лиша, и не уходите далеко от меня.

Конечно же, Инфирмукс прекрасно слышал то, что говорила Нюва, и не только слышал, но и слушал, что куда важнее простого сотрясения воздуха. Он умел читать между строк. В бытность Красным мятежником Инфирмукс приобрёл много качеств, среди которых, кстати, не только добродетели.

— Даже если весь мир перевернётся с ног на голову, а ты потеряешь землю под ногами... всегда останется то единственное, ради чего стоит жить. Ты. Пока жива ты, со временем появится и надежда, и смысл, и «кто-то», ради кого захочется просыпаться по утрам. Уж такова человеческая природа. Если бы мы, хтоники, не оставались людьми, то всего этого бы не возникло. Я говорю про наше неудержимое стремление образовывать... союзы. Искать соратников для войны и близких для любви. Ты не умерла, Нюва, ты превратилась во что-то иное, такое же прекрасное, но иное. — Инфирмукс повернулся и пристально посмотрел ей в глаза. Его лицо сейчас открыто, руки свободно опущены, на губах не было улыбки, но его глаза излучали уверенность и другое странное, непонятное чувство — что-то между покровительством и родственной любовью, какой может быть у родителей или братьев.

— Да, может быть, ты этого хочешь. Умереть. Я тоже хотел. Это абсолютно нормально. В твоей крови сейчас и под гормоны, а психика привыкает к существованию симбионта. Умереть ты всегда успеешь, поверь, у тебя будет такой шанс. И не раз.

Когда пришла пора отвечать на последнюю часть её рассказа, Инфирмукс материализовал Авазетонес — она полыхающим костяным факелом вращалась позади него, словно ода гротескному величию. Это смотрелось почти абсурдно, но почему-то не вызывало даже тени улыбки.

— Да, я сразу понял, что у вас произошло. Подобные моменты легко читаются между строк. Не нужно обладать изрядным умом или прожить, как я, более тысячи лет, чтобы угадать сценарий этой страшной сказки. Он типичен. — Инфирмукс за свою длинную жизнь видел так много самых разных жизненных судеб, что не существовало той, способной его удивить или шокировать, — Твои родители желали получить определённые блага, и видели в твоей такой судьбе дар свыше, у него тоже имелись свои приоритеты и выгоды. Ты шла довеском, причём довольно ценным. Красота всегда привлекательна и вызывает желание обладать. И неважно, речь идёт о красоте оружия или о красоте человека. Он мог бы поступить благородно и хотя бы попытаться построить с тобой сначала деловой, а потом, может быть, и семейный союз. Однако этого не произошло, ха-ха, а завтра будут называть хтоников сущими зверями. Хотя сей братии хватает у всех без исключения рас.

Он замолчал и, повернувшись обратно к базе, всмотрелся в её чёткие и несколько грубые очертания, частично сливающиеся с окружающим ландшафтом. Хтоны появились внезапно, словно выступили из теней, больше двух десятков... все они имели неуловимую схожесть, хотя по внешнему виду всё-таки были разными. Медленно окружая базу, они начинали подступать, совершенно не опасаясь быть обнаруженными, и даже жаждали этого. На одном из хтонов, если присмотреться при помощи усиленного зрения, можно было увидеть подростковую мальчишескую фигуру.

— Они всех через книжный шкаф на нижние этажи водят? Ха... впрочем, не удивительно, нередко книжные стеллажи большие, если их представить в виде двери, то туда может проехать и танк. Значит, нам надо в подобие бутафорского кабинета. Они здесь неплохо устроились, это довольно крепкая и хорошо защищённая на вид база. Ты помнишь, антимагические решётки как именно открывались? Рычажная система, система замков или магические запирающие письмена? Лиша, ты сможешь поддерживать хтоническую форму Нювы хотя бы десять минут? Если да, я буду подпитывать тебя силой через интервал. Пусть Нюва привыкнет к этому состоянию и силе. Жрать охрану можно, только смотрите внимательнее, чтобы на них не было никаких... проклятий и болезней. Если заметишь чёрные вены, странные всполохи в ауре — не рискуй. Также я запрещаю жрать нежить. Там она тоже есть.

---

— Приму эту обугленную головешку в дар...

Испытав почти физическое облегчение, он тихо выдохнул. Сражаться с новорождённым представителем редкой расы, да ещё и в берсерке... ха-ха-ха, избавьте. Инфирмукс пока ещё с головой дружит и хочет продолжать дружить как можно дольше. Новорождённые хтоники опасны своей непредсказуемостью, а на пике дисбаланса способны убить даже родную мать, не говоря уже о постороннем человеке.

— Слышал? Этот Урор... как там его, хочет лично с тобой побеседовать о твоем поведении.

— Слава мегаструму, нет, — произнёс Инфирмукс очень тихо, сквозь кровь, вытекающую из горла. — Уроборос не должен видеть во мне угрозу как можно дольше. Желательно вовсе не знать о моём существовании, — а когда узнает, будет поздно...

Жизнь Дариона подходила к гротескному финалу: он раскинулся на грязном каменном полу в лужах чужой и своей крови, словно памятник поражению. Инфирмукс наблюдал эту картину с высоты  костей Эреба. Хтон желал бросить Шантитуса здесь, но Инфирмукс сопротивлялся, продолжая наблюдать за творящимся внизу безумием. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что, созерцая этот акт звериного каннибализма, испытывает странное ощущение. Частично закованный в хитиновые пластины монстр с побелевшими волосами вырывает окровавленные куски мяса, практически не пережёвывая глотает их, словно дикое животное. Багряная кровь стекает по его... назвать это лицом язык не поворачивается... морде... капает на грудь и пол. У Дариона белеют вывороченные кости, рёбра раскрыты багряным цветком, а Инфирмукс всё смотрит и смотрит, сквозь бешено грохочущий в ушах пульс. Во рту чувствуется сладкий металлический привкус, тело странно напряглось в приятном предвкушении, как если бы он хотел присоединиться к пиршеству. Неожиданно Эреб перестал сопротивляться и замер, что и заставило хтоника очнуться. Теперь он видел просто жрущего ещё живое тело новорождённого Шантитуса, и в этой картине на самом деле не было ничего нового или пугающего.

— «Хммм... я передумал. Пусть всё ещё не одобряю твой выбор — новорождённые хтоники не годятся в качестве боевых союзников, но... этот по какой-то непонятной причине пробуждает в тебе хтоническую часть. Тоже хочу ощутить, как ты с упоением так кого-нибудь сожрешь...» — По правде говоря, Инфирмукс в те времена всеми силами старался сохранить в себе крупицы цивилизации. Во время голодных странствий по пустошам он даже отказывался есть других вражеских хтоников, и противился своей, как называл её Эреб, «дикой» части.

— Я не... не могу так...

— «Ха! Ты на диком Климбахе уже третью сотню лет, а твой разум будто зафиксировался в том возрасте, когда ты сюда прибыл. Посмотри на эту тварь... единение со своей природой делает тебя сильнее, а ты так боишься потерять контроль, будто в этом есть что-то плохое...»

Когда Шантитус пришёл в себя, Инфирмукс легко спрыгнул к нему, помогая подняться.

— Всегда такая «веселуха» с откатом?

— Не знаю, сам я ещё никогда... не входил в берсерк. Но я видел тех, кто входил. Многие из них в первый раз даже встать не могли... так что, ты ещё бодрячком. У тебя... легко получилось.

— «Ага, давай, позавидуй ему. Самая лучшая из всех твоих эмоций — это зависть. Тогда ты сразу активизируешься. Посмотри: этот хтоник буквально пару часов назад аннигилировался, а уже щеголяет в берсерке, словно родился с ним. И ощущения-то у него передаваемые! Слышал? А ты каждый раз, когда я начинаю тебя к нему толкать, сразу по тормозам, будто не доверяешь нам. Это, знаешь ли, неприятно...» — В полыхающем всеми кострами Климбаха голосе Эреба не слышалось злости или осуждения, зато было полно ехидства.

— И как оно? Ощущается, в смысле? А... бездна, держись... — Инфирмукс присел на корточки, стараясь не дать Шантитусу соскользнуть с чёрного костяка своего хтона. — Эреб, где твои гравиприводы?

— Там же, где и чехлы. — Удивительно, но исполинский чёрный змей совсем не обиделся. — Ладно-ладно, сейчас всё будет.

В следующую секунду пламя будто бы обрело плотность, но совершенно не обжигало, а мягко фиксировало на костяной спине, не позволяя упасть.

— Если тебя будет тошнить, старайся не запрокидывать голову... — участливо проговорил Инфирмукс, присаживаясь рядом и свешивая ноги. — Мы не можем пока остановиться, скоро храм взлетит на воздух, и мне ещё надо будет наложить высшую печать. Мы сделаем привал, когда пересечём [abbr=река]Сайрмор[/abbr] и будем на подходах к кланам элементалей. Придётся потерпеть минут пятнадцать, Эреб очень быстро летает.

Пламя развернулось сплошной стеной, и исполинский костяной змей пробил потолок, устремляясь в небо. Самой сложной частью плана являлся именно побег и выплетание высшей вязи на скоростях, сравнимых со звуковыми. В лицо било пламя, а магия Инфирмукса создавала будто бы объёмную пирамиду, остриём направленную в центр Ксенос-армады. Когда она рванула, кровавая волна энергии ударила в сооружение, заставляя детонировать остальные бомбы. Инфирмукс видел, как люди убегали в сторону леса, их оказалось на удивление много... а потом взор застелила энергия, сквозь которую всё-таки удалось разглядеть, как изваяние Уробороса обрушивается на грязный пол, прямо на останки стражей и жреца.

Они летели так быстро, что всё смазывалось в единый, будто бы монолитный густой туман, сквозь который ничего невозможно было разглядеть. А внизу проносились десятки километров за каждый удар сердца.

— «А был бы ты в берсерке, сумел бы посозерцать красоты...» — чуть ли не мурлыкал Эреб, словно огромный лев или пума. Не без ехидства, само собой.

— Ага, чтобы меня потом так же плющило?

— «Натренируемся — и плющить будет наших врагов!» — На это оставалось только покачать головой.

Приглядевшись, Инфирмукс положил ладонь на голову Шантитусу. — Я попробую обезболить, но это довольно опасно.

Постаравшись ощутить скопление «воспалённых нервов», он направил поток исцеляющей силы прямо в центр этого узла. — «Лишь бы я ему не провёл лоботомию...» — пальцы у Инфирмукса слегка подрагивали. Насколько он знал, многим хтоникам после первого берсерка требовалась медицинская помощь.

— «Он в норме. Давай я остановлюсь вон под тем энергетумом, под его кристаллом я смогу восстановить энергию. До клана элементалей рукой подать, вы даже сможете дойти туда пешком за пару часов...»

Когда Эреб приземлился, Инфирмукс потряс Шантитуса за плечо. — Эй, ты жив? Сможешь сам спуститься?

Ему нужно не только позаботиться о новорождённом хтонике, но и посетить клан безутешного старика, который недавно потерял всё. И сообщить, что он сумел отомстить. После боя Инфирмукс испытывал усталость, но вряд ли мог сейчас позволить себе заснуть или потерять бдительность. В конце концов, он ни на секунду не забывал, с кем находится, и что этот кто-то может перекусить ему глотку.

— Здесь ты можешь поспать. Я пока попробую приготовить настойку из энергентума, — уже вечерело, вероятно, им стоило решить, оставаться ли здесь до утра или идти в клан, чтобы проситься там на ночлег.

Неподалёку находилась река, где Инфирмукс набрал воды и принялся делать энергетический отвар. Это несложно, если в распоряжении целое огромное дерево, листья которого отлично подходят для настоя, повышающего выносливость и регенерацию.

Через полчаса опустившись рядом на землю, он протянул Шантитусу горячую чашку и спросил:

— Как тебя поймали? Где ты жил до этого? Судя по тому, что я успел понять, ты мало знаешь о хтониках и Климбахе, что плохо. Мне нужно многое тебе рассказать, а я не знаю даже с чего начать. Хм... ты уже слышал своего хтона?

---

— ДРАКОН МЕРТВ! — и эти два слова исступлённо сорвались с губ Кайроса, прорывая пространство и разносясь гулким эхом по столовой так, что чуть не задрожали окна.

— УДАРЬ!

Но вместо того, чтобы испугаться или начать оправдываться, Инфирмукс сделал то, что стало спусковым крючком для окончательной утраты контроля и перехвата тела Чумы. Он широко улыбнулся ему прямо в лицо, но, как известно, улыбка бешеной собаки — это оскал. Чёрный костяной хвост ударил о кирпичную кладку камина, высекая искры и сероватую пыль.

— Нет, ты не слышал меня, Чума? Довольно оправданий. Кайтазар — жив. Тебе этого не изменить. Во время атаки на клан Арканум ты проиграл ему. Прикрываешься его ослаблением? Это ты струсил! Ты боишься симбиоза! Ты боишься признать, что из охотника стал дичью. Тебя сожрали. Дракон Кайтазар сожрал хтона Чуму! И это знание ослепляет тебя!

Хтон Кайроса стремительно сорвался с места, и теперь стало ясно, как им удалось сбежать из застенков Эско. Даже будучи раненым, тело Кая двигалось так быстро, что далеко не каждый в этом замке смог бы противостоять этой скорости и неистовым, сокрушительным ударам.

Первый выпад мог проломить человеку рёбра и сломать позвоночник, точно между лопаток, но он достал только воздух. Инфирмукс уклонился, уже находясь в пяти метрах от противника у правой стены, прямо под картиной, изображающей океанический закат.

— Как воин? — хтоник склонил голову к плечу. На его лице больше не было оскала, только печаль и что-то вроде сострадания. — Я не сражаюсь с молодняком, Чума. Прими это. Даже Эреб с его твердолобостью понял сей факт быстрее. Если хочешь битвы на равных, а не шального брейк-данса с парой зрителей, создай с Кайросом правильный симбиоз, а не это хтоническое дерьмо. И я приму ваш вызов, когда вы будете готовы. Вам ещё многое предстоит понять, но ты своим вероломством разрушаешь ваш потенциал. Так тебе не победить. Вы не смогли победить даже кучку головорезов из Эско. Нет, не потому что вы слабы. Слабости нет — я бы никогда не привёл сюда слабака. Всему своё время. Когда оно наступит, ваша сила затмит всех, кто предал вас или пытался убить, даже если они будут на том свете. — говоря всё это, Инфирмукс продолжал двигаться, уклоняясь от сокрушительных ударов, стремительно и бесшумно.

Известно, что подобные припадки не могут длиться вечно. В конце концов, Кайрос сумел вернуть контроль и теперь в панике извинялся перед ним, лёжа на полу.

— Я же говорил, — вздохнул хтоник, запустив пятерню в волосы, и без того растрёпанные, — ты продолжишь терять контроль. Я не принимаю твоих извинений, потому что тебе за что извиняться. Для новорожденных и молодняка такое норма. У тебя разговорчивый и довольно эмоциональный хтон. Я полагаю, Эреб оценивал его исключительно с точки зрения монстра. А я вижу, что у него есть все шансы на взаимный симбиоз с тобой. Он быстро эволюционирует, но, как и многие хтоны после слияния... скажем так, ему сложно пережить поражение. Я бы посоветовал тебе быть к нему добрее. Кажется, я уже говорил, что хтоны в целом хуже переносят симбиоз, чем мы. Их безумие порождает наше.

Дальше разговор стал более продуктивным. По крайней мере, Инфирмукс мог сказать, что Кайрос задумался над его словами и серьёзно.

— О, какой ты шустрый, — рассмеялся Инфирмукс, но по-доброму. — Только что выполз из больничной койки и сразу в бой. Значит, идёшь на поправку. Ты артефактор? Очень полезный навык, поверь, он пригодится на Климбахе. Тогда давай поговорим, как деловые люди.

Здесь уважали артефакторов, и сопротивлению они были даже нужнее боевиков. Повстанческая армия получала множество материалов для изготовления артефактов, которые было невозможно импортировать, поэтому их делали прямо на территории герилей. Артефакты и оружие, которые можно было купить за пределами Климбаха или на нём, поставлялись по черной сети перепродаж. В конце концов, они доходили до нуждающихся рук, чтобы те использовали их ради войны. С каждым годом война набирала обороты, и через десятки лет она перерастёт в полноценную гражданскую войну, когда даже лжебог не сможет закрывать на это глаза. Он будет вынужден принять его вызов.

— Ты умеешь создавать легендарные артефакты, Кайрос? — быстро осознав, что для Кайроса важно чувствовать свою значимость и нужность, Инфирмукс сразу взял «быка за рога», переходя к теме пользы для мятежников. — Нам нужен Бастион* на территории в десять раз больше этого замка и прилегающих земель. А также высокоранговое оружие и броня. В идеале — поставки минимум по ста единиц каждый квартал. Я не знаю, на чём ты специализируешься, поэтому назову весь список: артефакты последнего шанса*, реанимационные и исцеляющие артефакты, дроны, типовые высокоранговые усилители магии, а если ты умеешь рисовать телесные печати для усиления магии — я соглашусь и на них. Защитные артефакты, в том числе для ментальной защиты, всевозможная артефактная одежда для стелса и прочее. Надеюсь, ты понял направление.

Инфирмукс, кажется, так и не раскрыл, кто он и чем занимается, но любой достаточно умный человек, способный к анализу, быстро поймёт, что дело тут не чисто. Кому может понадобиться подобный товар в таких количествах?

— С големами сложнее. Они могут понадобиться, но не сейчас. Ах да... самая первостепенная задача, которую я мог бы попросить тебя по-дружески сделать, — разработать для нас артефакты для связи с мощной встроенной защитой от перехвата и глушилок, а также с невидимостью или интеграцией в тело. Чтобы я мог связаться с любым «на той стороне», даже если этот чертяка засядет в желудке мегаструма на каком-нибудь дальнем планетоиде. Само собой, если ты подготовишь макет, раскладку по вязи и материалам, можем обсудить и другие детали, например, количество помощников. Всё материалы и рабочий инструмент — с меня.

— Они терпят меня только из-за тебя...

Инфирмукс замолчал, смотря несколько изподлобья и будто бы затрудняясь с ответом. Этот разговор отнимал у него много сил, ведь Красного мятежника едва ли можно было назвать хорошим переговорщиком. Он понимал, что нельзя терять голову, поддаваясь на провокации Чумы, как бы там Эреб не шептал ему «Убей! Убей! Убей!». Эреб не понимал многих простых человеческих истин, и это иногда разочаровывало Инфирмукса. Но потом он вспоминал, что очень жестоко ждать от хтона человеческой психологии и морали. Чума тоже не мог иначе, как и Кайрос. Они все оказались заложниками: Кайрос — своего хтоничества, Чума — тюрьмы тела Кайроса, а Инфирмукс — вечным заложником своего предназначения. Он не мог повернуть назад, уже не мог. Слишком много людей ему поверило, слишком много судеб переплелось в одну цепь, чтобы однажды сломать этой цепью хребет богу. Инфирмукс чувствовал, что Кайрос — тот, кто может стать с ним спиной к спине. Он не переметнётся на сторону Уробороса, ослеплённый обещаниями. Он проявит волю и до последнего будет бороться, если его разум попытаются сломать. Он не предаст, как предали многие, когда нынешняя власть Некроделлы сулила им великие блага за рабскую верность. Инфирмукс видел это в глазах Кайроса — чистых и проницательных, словно линия горизонта между океаном и спокойными небесами. Ему хотелось верить, что он не ошибается. Хотелось до боли, до раздирающей тело агонии, до хруста поломанных рёбер. Хотелось до всего того, что было с ним, когда он ошибался. Он ошибался и всегда расплачивался за свои ошибки. Кажется, Инфирмукс смотрел куда-то в стену невидящим взглядом, а потом медленно выдохнул и сосредоточился на Кайросе.

— Ошибаешься. Ходи где хочешь, делай что хочешь. Ты свободен. Просто помни о нашем договоре. Ты дал мне слово — и если слово Кайроса хоть чего-то стоит, ты его выполнишь.

Вдруг тон разговора снова изменился. Инфирмукс испытал смесь раздражения и умиления. Сложное чувство, которое возникало каждый раз, когда новорожденный хтоник начинал делать что-то дикое и невменяемое, гневно восклицая, что он не дитя и хочет решать всё сам. Особенно страшно и ошеломительно было, когда такие новорожденные бросались в первую же атаку, буквально шли в лобовую, на чистом хтоническом адреналине, и никакая сила не могла их остановить. Даже приказ «Назад! Убьёт!».

— Эй! Куда когти навострил! — Инфирмукс схватил со стола пузатую перечницу и ловким взмахом зашвырнул её в спину уходящего к окну мужчины.

— На окнах сейчас активированы барьеры, — послышался знакомый голос позади. Реваль — мужчина с длинными чёрными волосами и ультра-синими, чуть форецирующими глазами. Он вышел из тени, подошёл к столу и ногой подтянул к себе стул, усаживаясь словно хозяин.

— Не принимает твоего вызова наш лид*, да? Инфирмукс — ещё та заноза в башке.

— Реваль, я думал, ты не появишься, и продолжишь притворяться ветошью. Надеюсь, это маленькое представление тебя повеселило. Кайрос, вернись, пожалуйста. Ты сейчас без оружия, собираешься в одиночку на чужую землю, где на тебя объявлена облава самим Владыкой. Тебя остановит первый же патруль.

— Пусть идёт, тебе не надоело играть в долбаного героя? Не видишь, этот хтоник невменяемый! Он всех нас подведёт под Ордо Легибус*, и уже завтра сюда грянут ище.. непрошенные гости!

— Кайрос... прошу тебя. Дай мне ещё времени. Сутки. Я подготовлюсь, экипирую нас, и мы вместе отправимся на Эско.

— Заебись! Тебе стало настолько скучно, что решил сбежать отсюда на соседнюю зону?

— На Эско у нас есть товарищи. Я давно обещал их навестить и привезти подарки.

— Надеюсь, этим подарком будет дракон? Отвечаю, он отлично сойдёт за элитную куртизанку. — похоже, Реваль тоже слышал слова Кайроса о гареме.

— Очень смешно. Ха-ха, — с явным недовольством поморщился Инфирмукс. — Ты же знаешь правила этого замка. Пока здесь новорожденный или молодой хтоник, за него отвечает тот, кто его привёл. Реваль, я уже сказал, что всё решил. Лучше распорядись, чтобы через сутки всё было готово к нашему отбытию. Ах да, Кайросу нужен артефакт, маскирующий ауру и отводящий глаза. Ты и Бетельгейзе отправитесь на Южные рубежи Эско, в цитадель Последней Надежды, там найдёте мастера Эльграурда и заберёте у него... — Инфирмукс покосился на Кайроса, не хотелось говорить, что мастер тёмных искусств изготовил для него десяток драконоличей. — То, что он вам отдаст, — по небу вернётесь обратно. Мы с Кайросом отправимся по следам этих уебков и поработаем ассенизаторами на добровольной основе. В конце концов, должен найтись кто-то, взявший на себя ответственность зачистить это дерьмо. Кайрос, если хочешь сделать всё по уму, постарайся передать мне ментальный слепок аур и визуальные образы всех, кто был к этому причастен.

---

* Бастион - артефакт, создающий стационарный военный городской купол, очень мощный, который используют против штурмов и осад;
* Артефакт последнего шанса - артефакты, которые могут с некоторой вероятностью телепортировать хозяина из под удара;
* Лид - лидер;
* Ордо Легибус - подразделение (аналог министерства), где противодействуют нелоялам и мятежникам, а также карают за измену.