РЕНУАР
✦ clair obscur: expedition 33 ✦ отец ✦ original / jeffrey dean morgan (опционально) ✦
«If saving you means losing you, then so be it» ✦ Ищу батю всея фандома и своего отца. Заявка на нарисованного (!) Ренуара. Того самого, в чьих руках трость — не показатель слабости, а средство массового уничтожения. ✦ Версо считает своей семьёй тех, кто создан Алиной в Холсте: Ренуара, Алисию, Клею. Саму Алину уже нет. Ренуар придерживается другого мнения. Винить его, конечно, сложно, но на этом строится их с Версо конфликт. ✦ Ну что, ты хочешь меня убить? Давай. Я тебя тогда тоже убью. И что будем делать, обнимемся и вместе умрём? ✦ Замечено, что ни один из Ренуаров первым не обнажал оружие против своих детей. Просто иногда зарвавшимся деткам требуется дать пинка, чтобы образумить. Когда детка бессмертна, пинок приходится давать такой, что рядом начинают гибнуть целые экспедиции. ✦ Like father, like son. Ренуар и Версо делают одно и то же: борются за то, во что верят, закрывая глаза на жестокость своих методов. В этом они друг друга стоят. На войне и в любви все средства хороши, да? ✦ Старый враг — это уже почти что близкий друг. Версо и Ренуару давно не нужно при любой встрече хвататься за оружие. Но кроме таймлайна игры есть под сотню лет приключений, попыток принять правду о мире и себе, драм и, уверен, весёлых и тёплых моментов. |
✦ ✦ ✦
В нашей истории Версо решит не стирать Холст. Драки за него с Маэль не будет, а Ренуару умереть Версо не позволит. В конце Версо захочет наладить отношения со своей семьёй, точнее, с тем, что от неё останется. Так что я предлагаю не скучную беготню за ним, пока он пытается устроить суицидальный геноцид и не соглашается ни на какие уговоры и угрозы, а вместе понаделать ошибок во имя любви и эгоизма и вместе пытаться их исправить. Реальную внешность можете брать, а можете и нет, мы тут уживаемся с разным подходом к вопросу. Но если возьмёте, то это строго Джеффри Дин Морган, потому что, во-первых, он крутой и достаточно daddy для Ренуара, а во-вторых, у нас уже есть настоящий Ренуар, и он так решил. Тут уж кто первый Ренуар, тот и выбирает внешность. Главное — ваша заинтересованность, любовь к фандому и желание развивать персонажа. Ренуара ищу не для галочки, а для относительно активной игры, которой очень горю. И динамикой между Версо и Ренуаром особенно. Мы тут весёлые, идейные и упоротые, вертим канон, но нежно Пишу от 4к до бесконечности, по размеру постов и темпу подстраиваюсь под соигрока. Тройка, лицо на ваше усмотрение. Пожалуйста, не лапслок. Телеграм, лс, всё что угодно. Я не навязчивый, но люблю покидаться хэдами, артами, обсуждать канон, латать в нём дыры и искать обоснуи тому, что мы с ним творим :3 |
Версо даёт экспедиции сигнал остановиться и сжимает пальцы, чувствуя, как вместо пустоты они обхватывают рукоять клинка.
— Это ещё что такое..? — с отвращением и примесью какого-то странного любопытства, которые ярко отражаются и на лице, бросает Версо, наклоняя голову вбок, словно это помогло бы рассмотреть существо, приближающееся к ним в темноте. Это было бесполезно — собранный в ладони сгусток хромы давал небольшой ореол света перед Версо, но вместе с тем полумрак чуть дальше становился непроглядным. И даже так, не видя почти ничего впереди, Версо слышит звук, с которым движется неврон, — какая-то отвратительная смесь скрежета, скрипа и хруста. Зрение выхватывает из темноты только неестественные, ломаные, рваные движения существа.
Этот остров был одним из нескольких мест на Континенте, которых Версо избегал. Только из интереса на слишком опасные территории он не лез. Да и интереса, честно говоря, не испытывал — ничего, кроме невронов, которых раньше не встречал, да останков какой-то экспедиции, Версо всё равно бы не обнаружил. Попытки разобраться с аксонами были брошены давно — тот, из Старого Люмьера, расклад сил обозначил так, что никаких вопросов у Версо не возникало. Поэтому Версо раньше держался отсюда подальше, и теперь, также как остальные члены экспедиции, видел остров впервые, и он оказался не самым приятным уголком. Это место давило. Только, наверное, какая-то невероятная воля к жизни заставляла небольшими островками пробиваться сквозь мёртвый серый камень алую траву. Звук, который Сиэль романтично назвала песней острова, был скорее похож на исполненные болью стоны и постоянно действовал на нервы, не позволяя чувству опасности утихнуть ни на секунду. Огромные маски, высеченные из камня и застывшие в гримасах боли и ужаса, сопровождали экспедицию на протяжении всего пути по острову и создавали ощущение, что за группой кто-то следит, и Версо не удивится, если так оно и окажется. Но даже негостеприимный облик острова не вызывал столько желания немедленно с него убраться, как это ощущение, лежащее где-то между гранями интуиции и физических чувств, — что чем дальше они идут, тем становится насыщеннее хрома. Испытав его раз, Версо ни с чем бы его не спутал, и решение повернуть назад было бы самым мудрым в их ситуации, только если бы навстречу этому ощущению группа не шла намеренно. Цель её находилась где-то в сердце острова.
Он по обыкновению идёт на несколько шагов впереди группы. Не потому, что знает дорогу, а как раз потому, что не знает, как не знает и сюрпризов, что может готовить им остров. Смерть, которая могла стоять за любым валуном, прятаться в любом тёмном месте — как, например, в этом ущелье между скалами, где они сейчас находились, — Версо не пугала. В отличие от всех остальных. И хотя эта тактика позволяла экспедиторам прожить чуть дольше, а Экспедиция 33 давала ему очень много надежд, Версо не забывал напоминать себе о том, по какой причине он, бывало, на много лет бросал любые попытки ввязываться в миссию посланников из Люмьера.
По сравнению с нулём, призрачный шанс уже кажется большим. От этого он не перестаёт быть крайне маленьким в целом.
Существо в темноте замирает, словно изучает прибывших. Этот момент почему-то затягивается, или Версо в ожидании атаки кажется, что он затягивается. Он поднимает руку, в которой собралась излучавшая свет хрома, выше и сам делает шаг вперёд, вырывая притаившуюся тварь из объятий темноты. Дальше всё произошло быстро.
— Putain!
Её облик заставляет Версо чуть отшатнуться. В фантазии создателей невронов усомниться было нельзя, но на Художника, написавшего это чудовище, очевидно, снизошло какое-то особое вдохновение. Из всего, что видел на Континенте Версо, это было больше всего похоже на человека — и одновременно абсолютно непохоже. Скорее, на безжалостно переломанную непоседливыми детскими руками куклу. Оно стояло на четвереньках, изогнув спину в обратную сторону и дёргалось, словно в конвульсиях. Завершало облик существа его лицо, если это слово можно было применить к застывшей в гримасе безмолвного крика маске. А в следующий миг тварь бросается вперёд с удивительной для своего размера скоростью. Версо поднимает меч, но сталь, встретившись с лицом неврона — единственным, до чего Версо мог бы дотянуться, — отскакивает от него со звоном, не нанеся никакого вреда.
«Это был, что, камень?»
В такие моменты, как этот, когда Версо таранит неврон, почему-то всегда вопросы в голове возникали самые простые и непосредственные. Чудовище сбило его с ног, выбив из лёгких весь воздух, и нависло сверху. Версо пытается вдохнуть и поднять руку с зажатым в ней клинком, который каким-то чудом не выпустил, чтобы нанести удар неврону в тело, незащищённое маской, когда тот неожиданно падает. Он пытается спихнуть с себя тварь и понимает, что та мёртва. Версо поднимает глаза и встречается взглядом с Маэль.
— Спасибо, — Версо ещё раз пихает от себя убитого неврона и выбирается из-под него. Всё ещё сидя на земле, Версо потирает ноющие рёбра и окидывает создание взглядом. Кто-то из экспедиции уже подошёл ближе со светом в ладонях, и существо предстало перед ними во всей своей омерзительности. — Ну и пугало же ты…
Перед самой встречей с невроном они прошли мимо флага, оставленного шестьдесят девятой экспедицией. Догадаться об её судьбе, если она добралась до этого острова, было нетрудно.