О   П Е Р С О Н А Ж Е

---

Вампир-Гангрел, предпочитающий одиночество, дороги и поиски древних истин привычным интригам. Исследователь, археолог и писатель, чьи заметки и исследования цитируют даже враги. Славится острым умом, независимостью и способностью появляться в самых неожиданных местах — от руин древних цивилизаций до разгаров вампирских войн.
Беккетт не стремится к власти и редко задерживается на одном месте, но его интерес к истории и тайнам делает его фигурой значимой: он знает слишком многое об истории вампиров. В общении часто ироничен, но не высокомерен; готов слушать и обмениваться знаниями, если собеседник заслуживает доверия.
Легенда, которая предпочитает оставаться наблюдателем, но всегда оказывается там, где разворачиваются важнейшие события.

О Б Е Щ А Н И Я

---

Мой персонаж коллекционирует полезные артефакты, в особенности вампирские, и вряд ли мог обойти такую личность, как Беккетт, стороной. Едва ли они друзья, вернее сказать, едва ли они были друзьями, когда виделись в последний раз — скорее, Беккетт просто некоторое время работал с Малкольмом, поскольку их интересы пересекались.
Мой персонаж — это несколько улучшенная и благоразумная версия Себастьяна Лакруа из игры, соответственно, взаимодействие между ним и Беккеттом было примерно тем же.
В ближайшее время мой персонаж будет изучать истоки вампирского проклятия и возможность превращения обратно в человека. И тут определённо понадобится помощь Беккетта.

P.S. знание канона Мира Тьмы и всей истории Беккетта необязательно, достаточно общего понимания сеттинга и вайба/духа данного персонажа. Выбор внешности оставляю за вами, поскольку мне на ум не приходит никто очень похожий на Беккетта. Как варианты: Alex Skolnick, Mikael Åkerfeldt, John Frusciante и т.п.

С В Я З Ь   С   В А М И

---

Пожелания на игру: средний темп игры, 1-2 поста в неделю, можно чуть реже, можно чуть чаще — тут смотря как пойдёт игра. Птицу-тройку от вас не требую, хотя сам использую, но это обсуждаемо. С вас — адекватность, желание развивать персонажа, быть на связи для обсуждения сюжетных поворотов (хотя бы по ЛС). Участие во внеигровой жизни форума на ваше усмотрение, но будет определённо плюсом :з
Связь: пишите в гостевую или можно сразу в телеграм
Права на персонажа: в случае возникновения конфликтов, недопониманий и т.д.  персонаж остается у пришедшего на акцию

пост заказчика

Город был живым. Слишком живым.
Ночной Лос-Анджелес гудел, как раненое, но несломленное животное — миллионы огней, потоки машин, человеческие крики, смех, техно с клубных крыш. Всё это создавало хаос, от которого хотелось отвернуться, но приходилось править. Потому что власть — не про комфорт. Она про ответственность. Про расчёт. Про умение удержать крышу мира от обрушения.
Малкольм Риверс стоял у панорамного окна своего офиса на последнем этаже башни Venture. Кабинет князя Лос-Анджелеса был не просто офисом — это был тронный зал, облечённый в стекло, сталь и благородные тени. Помещение просторное, но не кричащее. Высокие потолки. Пол — тёмное дерево, отполированное до зеркального блеска, так что шаги звучали в нём, как удары печати. Одна стена — полностью стеклянная, с видом на безумный муравейник Даунтауна. Город плыл внизу, как на ладони, и Малкольм смотрел на него, как шахматист на доску.
Мебель — минимум, но каждая деталь подобрана с хирургической точностью. Большой письменный стол из эбенового дерева, почти черный, без бумаг и лишних предметов. Только современный компьютер, который никак не вписывался в атмосферу, но был необходим для работы, серебряная перьевая ручка и бокал. За столом — кресло, похожее на трон, с высокой спинкой и обивкой из чёрной кожи. Справа — высокий книжный шкаф, строгий, застеклённый. Внутри — не столько книги, сколько артефакты власти: старинные фолианты, латунные печати, коробка с печатями Камарильи, кукри на подставке, меч европейской ковки, подписанный латинской вязью. Слева — диван из тёмного бархата и пара кресел для гостей. Всё будто намекало: ты можешь сесть здесь, но не забывай, кто хозяин этой башни.
Никаких ярких цветов. Никаких личных фото. Только один старый портрет в раме, над баром в углу: картина в духе XIX века — мужчина в синем мундире и с холодным взглядом, поразительно похожий на самого Малкольма. В воздухе — едва уловимый аромат кожи, сигарного дыма и чего-то древнего, что не поддаётся описанию.
Высота пентхауса давала преимущество: здесь шум был глуше, огни — более рассеянные, как будто их можно было загасить щелчком пальцев. Риверс держал в руке бокал с густой жидкостью — не вином, разумеется. Тепло человеческой крови не всегда трогало его вкусовые рецепторы, но он пил всё равно. Ритуал. Маска. Эстетика.
Он знал, что Шабаш активизировался. Они были как гниль в трещинах империи — всегда найдут способ проникнуть внутрь. А теперь ещё и катаяны. Квей-джин. С Востока пришли не только деньги и технологии, но и древние, хищные сущности, с которыми даже ему приходилось считаться.
Малкольм не доверял им. Не верил в их философию, в эту иллюзию внутреннего баланса и просветления, которую они носили как маску. За маской всегда были зубы. Всегда. Но он не мог их игнорировать. Потому что для удержания города ему было нужно оружие. Или союз. Временно.
Он повернулся к двери как раз в тот момент, когда она отворилась. Секретарь молча кивнул, давая понять — гость прибыл. Риверс кивнул в ответ.
"Вошёл, — подумал он. — Сыграй свою роль, князь. Как на сцене, только сейчас сцена — город."
Малкольм встретил гостя спокойным взглядом. Глаза изучили квей-джина, как бы оценивая: оружие ли это, артист, дипломат… или всё сразу. Поздравляю, Малкольм, ты пригласил в башню тигра в шелковой одежде.
Услышав приветствие на китайском, он вежливо склонил голову.
— Господин Ян, — сказал он, чётко, с достоинством, не слишком тепло, но и без холода. — Ваше прибытие своевременно. Надеюсь, дорога не показалась утомительной. Лос-Анджелес не всегда приветлив к чужакам.
Он указал на кресло, расположенное чуть поодаль от его рабочего места — всё ещё с видом на ночной город, но на таком расстоянии, чтобы собеседник не чувствовал себя на допросе.
— Прежде всего, позвольте выразить признательность за готовность к диалогу. Я понимаю, что ваше присутствие здесь — это не просто жест доброй воли. Это... вложение. И, как любой серьёзный инвестор, вы, вероятно, захотите понять, какой будет отдача.
Риверс сел в кресло напротив, не убирая бокала, но не делая ни глотка.
— Мне не нужны лишние жесты. И, думаю, вам тоже. Наш общий враг — это те, кто нарушает порядок. Шабаш. Они угрожают не только моей власти, но и вашему Двору. Они не различают крови. Им чужды дисциплина и честь. Если вы согласны с этой оценкой, мы можем обсудить, как именно вы можете помочь… и что взамен может предложить Камарилья.
Он сделал паузу, позволяя Исюаню почувствовать вес сказанного.
— Разумеется, всё в рамках приличий, — добавил он с легкой полуулыбкой. — Мы ведь... цивилизованные существа.
Малкольм выждал, позволяя тишине задержаться в комнате чуть дольше, чем было нужно — не для эффекта, а чтобы лучше разглядеть визитёра. Ян Исюань держался свободно, почти игриво, но за этой лёгкостью чувствовалось напряжение хищника, затаившегося в засаде. Харизма с привкусом яда. Впрочем, в этом городе уже давно не водилось тех, кого можно было назвать безвредным.
Риверс наконец заговорил — негромко, почти лениво, но в каждом слове ощущалась тяжесть титана, не привыкшего повторять дважды:
— Я рад, что Мин Сяо согласилась на сотрудничество. И что отправила именно вас, господин Ян. — Он сделал лёгкий кивок, почти вежливый поклон. — Надеюсь, ваша репутация вас оправдает. Здесь… потребуются тонкость и расчёт, не la force brute.
Он встал, подойдя к стеклянной стене, где город переливался огнями, словно драгоценности на чьей-то шее. Лос-Анджелес выглядел мирно — иллюзия, в которую Малкольм не верил уже много лет.
— Шабаш активизировался. Секта, как вы, возможно, знаете, дикая, разрозненная… но в последнее время — слишком организованная. Слишком собранная. Появился новый лидер, чей стиль… отличается. Словно волки, которые вдруг научились ходить строем. Мы подозреваем, что у него есть покровитель или покровители. — Он бросил взгляд через плечо. — Возможно, не из мира сородичей.
Малкольм вернулся к столу, но не сел. Говоря дальше, он начал неспешно гладить бокал пальцами, не прикасаясь к его содержимому:
— Камарилья удерживает город. Пока. Но Шабаш обходит нас по краям, размывает границы. Они пробираются в Южный Централ, укрепляются в Санта-Монике, вербуют на Университетских кругах. И делают это в темпе, на который мы, при всех ресурсах, не можем ответить напрямую. Не без риска нарушить Маскарад.
Он сделал короткую паузу.
— Квей-джин, насколько нам известно, обладают… другими методами. Бесшумными. Эффективными. Вас не связывает наш Маскарад, и вы не боитесь сыграть по своим правилам. Нам нужно, чтобы вы помогли… сдержать наступление Шабаша в районах, куда наша рука дотянуться не может.
Риверс посмотрел на Исюаня чуть внимательнее — взглядом, в котором впервые промелькнула не просто осторожность, а вес предчувствия:
— Это не союз. Это партнёрство на время шторма. Мы оба знаем: если Шабаш захватит город, ни вам, ни нам здесь больше не будет места. Я предлагаю не дружбу. Я предлагаю возможность выиграть время.
Он сделал шаг назад и добавил, чуть холоднее:
— Камарилья платит за услуги. Мы понимаем значение слова "долг". Но если вы или ваши… сородичи, решите использовать этот альянс в иных целях — считайте, что вы будете не первой древней силой, которую я закопал под бетон этого города.