Джером, как у него и было заведено в последние полгода, коротал время за игрой в кости. В самом начале своей «придворной» карьеры он ходил куда попало, пощипывая на деньги наливал с постоялых дворов и мелких наемников, сидевших без дела, но за последнее время неплохо подрос в репутации и теперь мог торчать за игрой в заведениях получше. Не с королевскими советниками, само собой, но и не с совсем безродными. Строго говоря, с такими же младшими сыновьями, как он сам, с попеременным успехом то проигрывая собственную пряжку со штанов, то выигрывая чужую.

Сегодня удача явно ему не улыбалась: он проиграл уже в третий раз, и ставить ему было решительно нечего. Благоразумие требовало сохранить остатки достоинства и покинуть игральный стол.

— Ну хватит с меня на сегодня, а то обдерете до рубахи.

Джером с ухмылкой непонятого победителя вышел из-за стола и кинул честно проигранную брошь победителю – кажется, шестому внуку эрла Глен-Майе или еще какого-то там Глен. Тот с отчаянием умирающего с голодухи попробовал ее на зуб. Джером покачал головой. Зачем, спрашивается? Золота здесь отродясь не ставили. Удовлетворенный хотя бы тем, что кто-то – вообще шестой внук, которому светит еще меньше, чем ему самому, Джером накинул плащ и собрался убираться.

Только вот куда? Джером призадумался и приуныл. Ему, вообще-то, как почти родственнику короля и почти почетному гостю, выделили покои при дворе. Ну… Как – покои? Койка с мягкой периной, служанка, даже паж для всякой ерунды. Кормили за казенный счет – и то хлеб. Джерому хотелось большего, но он прекрасно понимал, что большее надо бы еще заслужить, а король и так к нему добрее матушки-регентши, которая бы скорее голову Вестерлинга над воротами водрузила, чем покои ему выделять. Но при дворе у него никаких дел не водилось. Не в вечернее время уж точно.

Можно было пойти в комнатушку к Норе и подождать – вдруг навестит? Но с ней тоже пока каши не сваришь, хотя уж лучше ее объятия, чем местные пьяницы, явно принимавшие стоявшего в раздумьях Джерома за деревянное изваяние, к которому так и тянуло привалиться.

— Шел бы ты, приятель, пока…

Что «пока», Джером придумать не успел. А что он, собственно, мог сделать пьянчужке с позолоченными фибулами на плаще? У него самого и фибул-то не было. Был клинок, но… Пустишь в ход – не пустят больше сыграть. Дурное какое-то положение… Джером бы и дальше размышлял о своих бедах, уклоняясь от навязчивых объятий, если бы слух его не уловил «сидр из Ронахью».

— Прости, парень, в следующий раз, — произнес он, откланялся для пущей драматичности и направился к гостю.

Издали присмотрелся. Приличный вид, богатая шевелюра, полный набор зубов. Джером его смутно помнил, но окончательно его память пробудили очертания коня на гербе. Эрл Гленфабы, иначе и быть не может. Кажется, не далее, чем прошлым летом он сватал Вестерлингам кого-то из своих дочек. Или это был другой нищий сосед?..

— Эрл Адам, — Джером с улыбкой направился к знакомому, едва ли не распахнув объятия. — Какая приятная встреча. Какими судьбами в столице?

Ясно ведь, какими. Наверняка тоже прослышал о королевской свадьбе и решил навострить коней в столицу поскорее, получить вести из первых рук, лично познакомиться с монархом… Как и сам Джером, только положением чуть повыше.

— Как там ваши прелестные дочери? Запамятовал, как их зовут, но… Передавайте им мой самый пламенный привет.

Джером чувствовал, что беседу завязать стоит хотя бы из добрососедского почтения, но все не мог придумать, о чем же.

— Мой дед вспоминает вас с большим почтением. До сих пор помнит ваш праздник урожая… Когда там мы вас навещали? Не далее, чем пару лет назад.

Пару лет назад, кажется, как раз дожди побили огромную часть пресловутого урожая, и праздник выдался так себе, но Вестерлинги хотя бы вдоволь выпили.