hugo granger-weasley
хьюго грейнджер-уизли
Хьюго с детства верил, что у него всё получится. Не потому что он отличался каким-то непомерным эго, просто у них так было принято в семье: выбирать цель и идти к ней.
Ну, и ещё у него просто не было выбора. Он не умел больше ничего, он даже палочкой-то почти не пользовался после выпуска, музыка была его настоящей магией.
Хьюго выходил на сцену, прикрывал глаза и зажимал первый аккорд, и мир для него начинал существовать. Он отдавал всего себя толпе, выжимал до последней капли энергии, вскрывая все самые настоящие чувства, и сам питался от них. Овации, бит басов в ушах, сорванный к последним песням голос и мгновения перед сложным бриджем, когда все, казалось, переставали дышать — в такие моменты он был бессмертен и всесилен.
***
Любое детство оставляет в наследие список тем для психотерапии, но Хьюго был одним из тех счастливчиков, у кого этот список был неприлично коротким. Да, иногда мама много работала, иногда Роза била книжкой по голове, иногда папа заставлял есть ненавистные цуккини… Но в целом всё у него было хорошо. Он, конечно, уступал Розе в способностях (бабушка Молли часто ему говорила, что он пошёл в папу), особенно сложно ему было читать, но отличная память это компенсировала. К тому же он знал — если достаточно сильно стараться, то однажды у него всё получится. И он старался.
Родители не очень часто слушали что-либо дома, кажется, уставали на работе, но однажды, гостя у бабушки с дедушкой, Хью обнаружил на чердаке большую коробку со старыми пластинками, времён ещё их молодости, и пропал, зачарованный Битлз и Квин.
На очередной день рождения он попросил в подарок гитару, и родители ещё добавили уроки. Больше он с ней не расставался, и даже в Хогвартс потащил с собой.
В школе было столько его родственников, что иногда это ощущалось практически как семейные сборища у бабушки. Да и в принципе он чувствовал себя на своём месте в гостиной красного факультета, безрассудства и отваги ему перепало с лихвой, по словам мамы, на отработки он попадал не реже, чем его отец (правда, её это сходство не радовало так уж сильно). Но Хьюго никогда не делал чего-то со злым умыслом — его вела дорога приключений.
После того как на пятом курсе он едва сдал большую часть СОВ, у него освободилось много времени, и в его голову упала гениальная мысль: собрать свою группу, Хью совершенно точно не мог быть один такой отбитый на весь Хогвартс. И он оказался прав — так появились его Василиски.
***
Их успех особенно сильно показал ему, настолько же он был привилегирован в своём положении. Хью замечал теперь всё — и слишком медленно меняющиеся законы по поводу магических рас, и слепоты магов, отрицающих и боящихся маггловских законов, и, конечно, приватизацию магии. Они могли вылечить множество болезней — но маггловские дети всё ещё умирали от того, что решалось несколькими зельям. И он пытался менять хоть что-то, где музыкой, где участием в протестах, где пожертвованиями… Но всё двигалось ужасно медленно, раздражая его до пелены перед глазами. Но больше всего злило то, что всем остальным было наплевать. Его друзья, его группа — они варились в их уютном мирке всё нарастающей популярности и боялись даже шаг сделать за его пределы.
Хью чувствовал себя то ли в клетке, то ли в аквариуме. Он не хотел давать интервью про свой любимый завтрак и в десятый раз рассказывать, как любит маггловскую музыку, а потом редактировать свои тексты, чтобы никого ими не задеть.
Его уход из группы не был чем-то обдуманным и взвешенным, он просто слишком устал, чтобы продолжать. Да и не был он уверен тогда, что дверь закрывалась за ним навсегда — это всё ещё было его детище, его творчество, его жизнь.
А теперь у него как будто не осталось ничего. Но дышать стало легче.
