РЫБА В ПОИСКАХ ЯНУСА ИЛИ ИНОГО

Юрий Чурсин или Киллиан Мерфи (обсуждаемо)  ● Паук/Медработник

"Ян — самый симпатичный и порядочный Паук на свете". (с)
Если будете брать Януса, главврача Могильника, лучше свериться с книгой, но что-то вроде того, что по ссылке. Правка в том, что "Волк в вариации этого года заперт на Изнанке, его же тело находится в состоянии комы в Могильнике".
Если решитесь не на Януса, а на авторского, то персонаж и все, что его касается (включая кличку) - всецело вам на откуп.
Мне хочется видеть кого-то сдержанного, но с бурей внутри. Рассудительного, но принимающего сторону детей чаще, чем взрослых. Фанатика своего дела и высококлассного специалиста. Вероятно "разжалованного" в интернат для подростков с травмами не только душевными, но и физическими. Возможно, с какой-то трагедией в анамнезе. Одиночку по жизни, впрочем, не помешают дети, с которыми "все сложно". По возрасту вокруг 40 лет, но тоже не принципиально.

Ян/Иной, оказазавшись в Доме, столкнулся с тем, что любой скептик и прагматик на дух не принимает. Но он дотошный и хочет во всем разобраться. Это важно, ведь нечто нематериальное будто мешает некоторым детям, которых он лечит, выздоравливать. А другие боятся медицинского крыла как огня, называют его Могильником, сам медперсонал Пауками. В этом точно что-то не так.
Рыба тоже намерена понять, что к чему. К тому же она психолог, работающий с травмами, хоть в Дом ее взяли не по специальности. "Молчим и курим" - пожалуй, ОST для отношений Рыбы и Яна/Иного. Хоть, полагаю, оба не курят, по крайней мере Рыба делает это редко, когда совсем прижмет. Можно вести беседы, строить планы, понемногу отогревая друг друга. Любить домовцев и узнавать Дом.

МЕРТВЕЦ ИЩЕТ ДЛИННУЮ ГАБИ

Полина Ауг ● ноги не сдвигаются, сердце не сжимается

Габи красит губы, глядя в маленькое зеркальце, жирная помада цвета артериальной крови крошится и скатывается. Габи подтирает ее сложенной обслюнявленной салфеткой и вокруг рта у нее красное гало. Она не может накрасить губы нормально, потому что у нее дрожат пальцы. Кожа вокруг рта впитала красный и Габи выглядит ещё хуже чем обычно.
— Я его люблю, понимаешь? А он...
У нее срывается голос и она снова наклоняется над зеркалом. Мертвый курит и думает, что если она заплачет, то потечет тушь и она станет похожа на клоуна, уволенного из цирка. Мертвый по-своему очень любит Габи, но по-скотски, как умеет. Он трахается с ней так давно, что они оба уже не помнят их первый раз. Хотя что там помнить, неловкая, тупая возня. Даже тогда она не казалась ему богиней, не казалась даже особо привлекательной. Он свёл её до функции, как только понял, что есть шансы припасть к источнику. О том, чтобы ей было приятно он тоже не думал довольно долго, к счастью оказалось, что Габи нравится когда с ней ведут себя грубо. Или когда Мертвый ведет себя грубо, хер её знает. Они трахаются и дружат. И сейчас, к сожалению, самое время платить за секс выслушивая личную драму Габриэлы. Хочется положить руку ей на колено и повести под юбку, хочется сдвинуть в сторону мятую синтетику и заставить ее заткнуться.

Бла-бла-бла, мой принц.
Бла-бла-бла, люблю его.
Бла-бла-бла, а он меня нет.

Мертвый находит изящный выход из положения он роняет, пачку лезет за ней под парту, целует Габи в коленку, спрашивает:
— Хочешь буду вести себя, как урод и тоже красить глаза? А ты типа прищуришься и перепутаешь?
Кусает нежную внутреннюю поверхность бедра. Хорошо, что она без колготок.
— Мертвый, сука, — визжит Гейб, — я тут душу открываю! А ты все об одном, скотина!
Она пытается отодвинуться, чтобы ударить его по голове, но куда же ты отодвинешься, птичка, поздно уже, уже все, сеанс участия подошел к концу, душу ты открыла, теперь раздвинь ноги, я тебя утешу.

Малыха, у меня на тебя мешок хэдов, потому что у нас с тобой дочерта общего. Я например, тоже, блядища. Мы скентовались давно, но друг в друге не обманываемся, да мы даже мнения друг о друге невысокого. Ты знаешь, что я гондон, я, что ты дура — и нас обоих это вполне устраивает. Ты сливаешь мне к кому из девок можно подкатить, потому что очередная любовная лодка разбилась о быт и где немного утешения, участия и алкоголя, вполне могут дать мне шанс погреть чресла, я забиваю тебе косяки и глажу по плечику, когда очередной принц оказывается говном, ну, ты поняла. Романтическая стори тут не подразумевается, но ты можешь расстеклиться на полную, если ты такое любишь, я подкину поводов, без б. Не любишь стеклить — замутим сюжетик. Не хочешь сюжетик — замутим атмосферочку. В общем, ты поняла: сплетни, помады, очередной принц зовёт на чердак, а не под венец, зато моё ненадёжное плечо всегда рядом.

Пробный пост, хотя скорее это зарисовка на тему тебя, золотко моё блядоватое

«Ры-жи-й» — выводит Габи в свежей тетрадке, лист расчерчен на одиннадцать столбиков. В первом: имена и общие баллы. Остальные десять это категории, по которым Габи оценивает тех, с кем трахалась. Тут есть «Внимательность», есть «Размер», есть «Как целуется», есть «Темп», есть «Кончила?». Габи — обладательница тайного знания, которым делится с окружающими слишком щедро. Новая тетрадка преемница старой, истрёпанной, цифры не статичны, они меняются. Скромную четвёрку, которую она выставила Рыжему поначалу в графе «размер», прикрыла собой жирная шестёрка, когда она чуть лучше разобралась в том, как судьба одаривает парней. Некоторые цифры сама Габи разобрать не может, так часто они меняются. Кое-где от частых исправлений протёрлась бумага. Она как-то плеснула на тетрадь кофе и теперь коричневые пятна добавляют таблицам таинственности. Последняя страница исцелована, так Габи снимает излишек помады.

Раз в полгода, она переписывает зафиксированный цифрами жизненный опыт в новую тетрадь. Она обещает себе не рисовать на полях, не писать не относящиеся к делу заметки, следить за тем, чтобы буквы были одного размера, но ни разу не выполнила обещания. У Фокусника сейчас семёрки по всем параметрам, Габи немного влюблена.

— Я вот думаю, — говорит Габи Рыжей, — что эта Долорес — редкая дура. Такого мужика упустила.
Рыжая смотрит на книгу в руках Длинной, на обложке ярко-красные губы и очки-сердечки, большие буквы «Ло-ли-та». Рыжей не хочется участвовать в этой беседе, но она всё-таки спрашивает: «Почему?». Габи только хмыкает. Уж она-то знает почему. Уж в этой области ей равных нет. Рыжую от её усмешки тошнит, Габи наслаждается произведённым эффектом.

— Ты сильно-то не торопись на него пялиться, — говорит она Стёкле, — у него три тройки.
Стёкла краснеет и глаза у неё блестят. Дурочка расстроилась, хотя было бы чего тут расстраиваться, Габи хотела её уберечь. Благородство Длинной не свойственно, но она добавляет:
— Хотя не, перепутала, нет его у меня в тетради, — она подмигивает Стёкле, — всех не упомнишь, знаешь ли. Тут мама Габи тебе не поможет.

Никто не задаётся вопросом «Почему?» в отношении Длинной. Длинная это данность. Душенька считает, что Габи испорчена от рождения. О чём думает Крёстная никому не известно. Только Крыса иногда шипит: «Почему ты такая идиотка?», но этот вопрос не требует ответа, это прелюдия к пощёчине. Крысе Габи позволяет себя бить, она бы позволила ей гораздо-гораздо больше, но Крыса не заинтересована.

— Ма-а-а-альчики! — хрипит Длинная c сигаретой в зубах, — обслужите даме рот!
Птенцы Стервятника от неё шарахаются, но Белобрюх тут же щелкает зажигалкой, Крысиная стая с её жаргоном отлично знакома. А Птички? Такие робкие птички! Вырастут ещё, малахольные. Габи принцесса Дома. А принцессы Дома взрослеют рано. Принцы на проверку оказываются говном.
А кому сейчас легко.

— Отгадай загадку, Мёртвый, — орёт Габи на весь Кофейник, — Волоса, волоса, посредине колбаса?
— Кукуруза? — стыло отзывается Мёртвый.
Габи хохочет:
— Нет, балда! Хуй!

МЕРТВЕЦ РАЗЫСКИВАЕТ ГИБРИДА

Thomas Tapy ● Крысы ● вегетативная особь

Стылый речитатив Мертвеца льнёт к полу Кофейника:
— Заебали, Гибр во сне орёт. Растряс, сказал, что ещё раз рот откроет — и я его задушу. И уснул, сука, как с мамкиной сиськой во рту. Как будто специально.
Он зажимает зубами сигарету.
— Белобрюху вкатил тоже.
Наклоняет голову вперёд:
— Прикури.
Затягивается, не разжимая губ, выкапывает из траншеи кармана термос.
Гибрид и Белобрюх — его любимчики, с ними он возится чуть больше, чем с остальными. Долговязый, болезненно тощий Гибрид безуспешно и неловко копирует Мертвецовские повадки. Пытается соответствовать. Не понимает, дурак, что пример надо брать с чего-то одушевлённого.

Гибрид не дружит с материальным миром. Он ударяется об углы и дверные косяки, его заносит на поворотах, позавчера вышел погулять в лиственные джунгли по нужде, подтёр жопу каким-то листом и весь вечер чесался и причитал, уверяя окружающих, что он вот-вот умрёт, вот прямо сейчас откинется, прямо тут в стайной распадётся на ядовитые споры — и они замучаются выметать его с углов.

Гибрид пришёл к нему в ночь перед отъездом, Мёртвый закончил тогда дырявить страждущих и собирал инструменты в мешочек, медленно протирая иглы анестетиком. Пришёл, сел и принялся вздыхать. Так, как это умеют Крысы. Многозначительно. Будь на его месте кто из птичьей стаи — так бы они сидели до утра, потому что Мёртвый плевать хотел на чужие вздохи. Крысы терпением не отличаются, и Гибра хватило всего на десяток:
— Можно тебя спросить?
— Можно.
— А вы... с Габи, типа, встречаетесь?
Мёртвый намочил подсохшую вату анестетиком, провёл по игле, стирая кровь, на вате остаётся грязный бурый след, игла блестит. Когда-то давно Габи хотела серёжки, а Мёртвый — денег на сигареты. Удачно совпало. Раз в месяц Скорпион проталкивает иголки сквозь плоть и берёт оплату таблетками, деньгами, сигаретами и натурой. Последнюю, правда, почти не предлагают. А жаль. Намекает он выразительно.
Сейчас он поворачивает голову к Гибриду.
Пока Мёртвый поворачивается, Табаки успел бы построить и разрушить заговор. Эта медлительность — его время на размышление. Минута, чтобы понять, хочет он испортить лето Гибру или нет.
Так-то похуй.
Но сложно не заметить свою херовую кальку, в которую однажды утром превратился состайник. Сложно не всечь, что к чему, когда кто-то начинает копировать твои интонации и учиться кидать бритву в дерево, когда кто-то нормально засыпает, только получив от тебя леща. По мнению семнадцатилетнего Мертвеца, пятнадцать лет — безумное время, время гормональных кошмаров. Ему тогда нравилась Кошатница. Кому рассказать...

Мёртвый гниловат, но не глуп, и хорошо умеет чувствовать симпатию в свою сторону — не умел бы, ходил бы девственником, а от девственности он дальше Рыжего, у Рыжего есть какие-то понятия о чести.
— С кем, с Длинной? — переспрашивает Мёртвый, — ага, жениться на ней собираюсь, на кольцо вот зарабатываю.
Пауза длится, пока он завязывает мешочек, Гибрид соображает не быстро, ему нужна почти минута, чтобы понять, что Мертвец откровенно издевается.
— Ты?
— Я. Боюсь, правда, что меня Рыжий убьёт, если я уведу любовь всей его жизни, но что уж тут... сильные чувства требуют подвига.
Когда Гибрид волнуется, дислексия берёт верх, он машет руками, пытаясь выразить то, что спалили уже все, кому не похуй. А потом он замирает, светлеет лицом, глубокомысленно кивает.
— И детей, небось, хочешь?
— Ага, Гибр, вот таких, как ты: умных, красивых.
Слова «ну ты и сука» у Гибрида на лице проступают, когда Мёртвый уже дошлёпал до Крысятника.

Чего у нас тут, у нас тут динамика «Слегка дебильная дама в беде и её спаситель, которому очень впадлу было шевелиться». Искренней и чистой любви обещать не могу, зато какого-нибудь пряного полу-абьюза, полу-принятия — могу. С вас подростковое увлечение, с меня опёка, через «ой, иди на хуй» и прессинг любой степени по желанию. Ну и, естественно, научу всему плохому, что сам знаю и умею. Можно в броманс, можно не в броманс, разбёремся, прикинем.

Пробный пост

Крыса тянет пальцы к своей траве, компактно упакованной в что-то там от Иоанна, она мельком поймала слово «Блудница» и знакомую манеру стращать. Не то, не это, не вот это... Трава Мертвецовая, а у них с Недоходом свои понятия о декадентском шике.
Скрутить косяк из Библии, подаренной сироткам — находка сезона.

Она затягивается так глубоко, что дым оседает на дне живота, впитывается в розовые стенки. Все, что в этом дыме было интересного должно остаться в ее крови. Иначе зачем?
А потом отвечает:
— Я и есть в своей стайной.
Крысы живут где? Везде. Но вообще-то в подвале. Крыса живет в девичьей спальне. Но на самом деле в подвале.
Отдает ему косяк и закуривает сигарету следом, без передышки. Легкие потерпят. Всё потерпит.
Крыса положительно действует на окружающих, несет им христианские ценности, приучает к терпению. С собой обходится не лучше. Вытаскивает флягу и делает глоток коньяка, чтобы масляная дрянь смыла привкус травы с зубов. Чтобы хоть что-то ее проняло. Некоторым девочкам для прихода нужно побалансировать на тонкой леске, слева от которой скука, а справа фатальная интоксикация.

— Ты ебнутая, — говорил Паха, глядя как она закусывает бошки колесами. В его голосе тревога, от того, что возможно придется делать вид, что ничего не происходит, пока новая знакомая будет отъезжать в зале на диване, мешается с восхищением, такого же сорта, который звучит в голосе у Габи, когда Крыса ходит по спинке кровати и не падает. Потом Паша успокоился. Крысу невозможно передознуть. Ей хватает ума не трогать шприцы. Все остальное не справляется с ней. Не справляется с Саарой.

Саара любит подвал. Крыса любит подвал. Тут их вкусы совпадают. Она бы не вылезала на поверхность вовсе, но тогда Габи припрется сама, споткнется, упадет здесь, разобьет себе что-нибудь. Или придет выкликать ее Русалка, которой здесь вообще не место. Или коты Кошатницы будут совать усатые морды куда не просят. Всегда знают когда она тут, а когда ушла. Стервы.
Слепой… какой он к хуям Слепой. Бледный и есть. Это хоть на правду похоже. Бледный затягивается и возвращает ей косяк. Время тянется как потерявшая упругость резинка на белье.
Крыса снимает жилетку, стягивает майку.

—  При мальчике! — Душенька захлебнулась бы стоном, возмущенным. Возбужденным. Латентная нимфоманка. Крыса достаточно давно дружит с шалавой, чтобы выглядеть ее и в воспиталке. Ревнительница морали херова.

Она вытаскивает из рюкзака огромный свитер.  Был не ее, а стал ее.  Вот так пожалеешь тощую замерзшую девку и лишишься хорошей шмотки. А она потом еще рукава криво ножом обрежет и спать в ней будет. На несколько секунд она ныряет в кашемировый кокон, потом одергивает его и устраивается удобнее.

Забирает у Бледного косяк, добивает его о стену. Прокручивает колючее колесо регулировки звука на плеере до минимума, в качестве вежливого жеста. Говорить сама она все равно не собирается. Она собирается допить флягу здесь, добраться до своего матраса там. И на несколько часов исчезнуть из социальной и общественной жизни.

ЯЩЕР

Класс Банг ● 43 года ● воспитатель Псов

Ящер вовсе не Пес, хотя как посмотреть. Он спокоен, мрачен, терпелив. По-другому же с детьми нельзя. По крайней мере, он так всегда думал, пусть и в будущих выпускниках все сложнее видеть именно детей, а не малолетних преступников. Несоответствие иллюзий и реальности заставляет искать истину на дне стакана - пьет много, но только с алкоголем становится весел и благодушен. За своими воспитанниками почти не следит, у него их с избытком - песья стая большая и крикливая, а он не любит шум. Дом он тоже не любит, он лишь смиряется с его существованием - Дом отвечает ему тем же. Все детьи сказки и небылицы пропускает через призму реальности, убежденный скептик и реалист. Но при этом придерживается достаточно демократичной политики, не любит жестокость и агрессию. Своих готов защищать, если те готовы сами встать на свою защиту. Он устал, очень сильно устал, но сражаться за свое спокойствие у него не хватит душевных сил. Поэтому занимает позицию ожидания - вострит уши куда воет ветер, ожидает окончания работы и постоянно подыскивает себе место получше. К сожалению, безуспешно - еще одна причина в бесконечном списке причин для пьянства?