ФУГА, приходи!

ФУГА, приходи!

ФУГА, приходи!

КАК Я ПИШУ: «Нестабильный синтез»
Жуань Мэй & профессор Рено

Как много было различных нюансов — в понимании Жуань Мэй все формальности были скорее информационным шумом, чем действительно чем-то необходимым и жизненно важным; в конце концов, даже если бы какой-либо проект с её участием по итогу оказался под угрозой срыва, для неё не было бы проблемой провести всё несколько более грубыми методами — подобно тому, как однажды она уже эксплуатировала часть космической станции "Герта" без ведома её хозяйки, лишь для собственного бесстрастного эксперимента, который мог бы приблизить её к пониманию сути "жизни".

Сопутствующие потери, в её понимании, не имели никакого значения перед тем, что мог бы сулить прогресс.

Не стало проблемой явиться инкогнито (несмотря на святую уверенность в том, что её, отшельницу, всё равно не узнают в лицо), о чём был осведомлён лишь инициатор собрания военных археологов, профессор Рено; для Жуань Мэй не стало проблемой не озвучивать и личную причину участия в подобном проекте и причины, по которым она была готова пойти на риск, но ведь недаром существует поговорка "высокие риски — высокая награда". Отчасти это было и двойной выгодой — в ответ на её услуги и помощь она получала полную свободу действий.

Вводная часть может быть отбракована: Жуань Мэй прекрасно знала о трудностях, с которыми сейчас столкнулись Герта и Скрюллум, однако дальше, чем создание "Виртуальной вселенной", сама исследовательница в области жизни не влезала — ей хватало своих вопросов, решение которых неизбежно вызывало в её обычно безразличном взгляде подобие искры и почти одержимую сосредоточенность. Возможно, скипетры и были достаточно интересным явлением в контексте того, сколько и какую информацию они содержат, пока что они были для неё далеко не первостепенной задачей.

А вот вопрос касаемо Ярило-VI вызвал у неё хотя бы подобие интереса: всё-таки эта планета, скованная снегами и льдом из-за влияния стелларона, была достаточно интересным объектом для исследования... скажем, влияния раковой опухоли всех миров на различные формы жизни? Едва ли её, впрочем, волновало, будет ли эта планета жива, но наверняка в вековых льдах и снегах можно было бы найти что-то интересное.

Доктор Мэй поднимает руку: последний вопрос, пожалуй, был самым значимым из всего, что её могло бы заинтересовать.
— Когда отправление? — в голосе учёной практически не было оттенков — и пусть даже она говорила апатично, но, вероятно, личное присутствие выдавало то, что потенциальной площадкой для экспериментов она была заинтересована. Может, посмотреть, смогут ли эманаторы противостоять влиянию стелларона? Заодно она могла бы дать поручения своему свеженанятому ассистенту, например, присмотреть за живыми лакомствами, чтобы те не разбегались по всей лаборатории, и, возможно, начать их обучать чему-то посложнее, чем простое выполнение команд, — Мне нужно передать своему ассистенту поручения перед отправлением.

Разумеется, она не хотела отвлекаться от исследований.

Жуань Мэй подходит к профессору Рено ближе, чтобы её слова были слышны лишь ему; её голос зазвучал негромко, на грани шёпота:
— Я окажу помощь, но в обмен попрошу лишь одного: невмешательства в мои собственные исследования, — гений переводит взгляд на эрудроида, — Надеюсь, это не проблема.

ФУГА, приходи!

ФУГА, приходи!

КАК Я ПИШУ: «Сложности космической бюрократии»
Жуань Мэй & Линь Хао

Жуань Мэй и не считала необходимым скрывать слишком много — более того, трусливый ассистент для неё бесполезен. Насколько он вообще будет готов мириться с выходками учёной, которую и за глаза, и — как, пожалуй, делали только самые смелые, — в лицо говорили ей об её тихом, но от того не менее страшном безумии, ещё предстояло узнать. Что до самого гения, то, возможно, жизнь отшельницей, которая могла одержимо заниматься своими исследованиями, забыв о сне, отдыхе и еде, значительным образом повлияла на неё, напрочь отбив все и без того скромные навыки социализации.

Исследовательница негромко выдыхает — возможно, что это и было слишком громкими словами для первой их встречи, но сама доктор для себя уже отметила: это вступление видьядхара выдержал достойно. И пусть даже посвящать в свои поистине космического масштаба планы она не собиралась, но для начала достаточно. Их работа будет сопряжена со смертельно опасным риском.

— Разумеется. Рисковать просто так — бессмысленно, мёртвый учёный вряд ли сможет осуществить открытие, — отвечает Жуань, делая глоток чая, и затем всматривается в напиток. Рябь на поверхности размывает её силуэт, апатичный взгляд, впрочем, вновь поднимается на собеседника. Его ответ... ха, он думает о благе других. Думала ли сама она о чём-то столь же альтруистичном? Едва ли — скорее уж единственным её стремлением было понять суть цикла жизни и смерти, саму первопричину и её суть. Разумеется, не с точки зрения философии — иначе она бы обратилась к доктору Рацио, чтобы послушать его рассуждения и, возможно, уснуть от скуки, — Размышления очень близки к тому, что проносят через Вселенную последователи Изобилия. А, если я попала в точку, бояться не следует: моя родная планета тоже имеет благословение Яоши.

Родной дом, кажется, не вызывал у неё и капли эмоций. Всего лишь крайне специфическое сочетание слов, которое для неё практически не имело значения после того, как девушка, которая в будущем возьмёт себе имя в честь фамилий своих родителей, покинула его на своём корабле.

— Более того, у меня нет предубеждений касаемо того, чьему Пути кто-либо следует, — Мэй равнодушно пожала плечами, хотя и едва ли по её выражению лица можно было понять, о чём она действительно думает, — пока от этого есть польза.

Забавно, что она не считала необходимым притворяться радушной или понимающей: всего-навсего отметила для себя, что чужие предубеждения касаемо следуемого Пути ей интересны примерно так же, как... ну, практически всё вокруг, за исключением науки и её небольших и, наверное, совершенно дурацких слабостей в виде сладкого и традиционного театра.

Жуань Мэй протягивает руку ладонью вперёд, к толстому защитному стеклу. Впрочем, даже если из инкубатора появится то, чей тёмный силуэт виднелся в периодическом подсвете, едва ли это стекло спасёт — в конце концов, пусть даже этот экспериментальный образец копии Эманатора Распространения был вторым и возможно, её всё ещё будет ждать неудача в виде слишком уж короткого существования оного, — он всё ещё обладает достаточно большой боевой мощью, когда-то ставшей для мира самым настоящим ночным кошмаром.

— Всегда было интересно, что же такое Эоны и Эманаторы, и что из себя они представляют как форма жизни. Не хотите ли раскрыть этот секрет? — на мгновение на лице учёной появляется подобие улыбки, — Это второй вопрос, от которого будет зависеть наше сотрудничество. На этом пути Вы можете как многое приобрести, так и многое потерять.