Пятый курс начинается с занудства профессоров, с первых же дней твердящих про важность успешной сдачи СОВ. Рекс позволяет затолкать себя в библиотеку, пытаясь за год осилить программу четырёх предыдущих лет, но его усидчивость оставляет желать лучшего — Минси, что с первых курсов отлично справляется с учёбой, уже, кажется, устал от попыток вдолбить что-то полезное в голову друга.

В голове Харта царствует квиддич, желание вкусно пожрать и один рейвенкловский староста, что, к сожалению, уже выпустился и Рекс всё лето и первый месяц осени не мог придумать, как бы до него добраться — до того восхитительного октябрьского дня, когда случайно встретил его в Хогсмиде. Как мило, рейвенкловские старосты держатся вместе, Кун Энлэй воспитал себе отличную замену: на сцену вышло новое поколение холоднокровных чистокровных душнил в идеально завязанных галстучках, что знают наизусть Устав Хогвартса — Рекс уже пару раз попадал под горячую руку Трэверса, лишаясь баллов за нарушения правил, о существовании которых даже не знал до этого.

Сегодня Харт бросился в Хогсмид одним из первых — в письме, нашкрябанном на коленке торопливым кривым почерком, он угрозами и убеждениями договорился встретиться с душнилой-старшим. Вернее, это Рекс договорился, а гребаная ледышка, видимо, решил, что может позволить себе проигнорировать их "свидание". Пришлось битый час торчать в "Трёх мётлах" в привычной компании однокурсников-гриффиндорцев и строить глазки красотке-Розмерте, пытаясь выпросить стаканчик фирменной медовухи и вместо этого растрачивая остатки денег на сливочное пиво.

— Будешь? — задумчивого Рекса пихает в бок рыжуля Бёрк и суёт ему под нос пакет с лакричными кусачками, что извиваются, как живые и в целом выглядят достаточно отвратительно, чтобы даже Харт, жрущий всё, что не прибито, скривился в отвращении.

— Фу, ты их где набрала, в болоте? — отпихнув от себя пакет со съедобными тварями, Рекс делает пару глотков сливочного пива, почти заканчивая очередной бокал. — Не буду, сама ешь, если они первыми не сожрут тебя.

— Народ, гляньте, Харт испугался лакрицы, — ржёт гриффиндорка и, сунув руку в пакет, ловко зажимает пальцами зубастую пасть, и откусывает сразу половину конфеты. — Смотри, как надо. Спорим, не справишься?

— Спорим, — щурится Рекс, пока не переходя в режим разъяренного горного тролля, но уже недовольный тем, что весь их гриффиндорский столик поддержал Патришу согласными смешками — хоть Минси, что сидит слева от него, не подвёл и общее веселье не поддержал, спрятав полуулыбку за вовремя поднятым стаканом. — Если я съем три конфеты, сегодня за всё моё пиво платишь ты, Бёрк. Если нет, то... Ай, да похер, с меня желание. Не думаю, что ты сможешь придумать что-то ужасное, ты же приличная, — вообще-то думает, и в целом прекрасно знает — Патриша Бёрк кто угодно, но не "хорошая девочка". Но пикироваться с ней всегда весело, они то и дело втягивают друг друга в дурацкие споры, проверяя, у кого больше смелости и безбашенности. Пока они идут вровень. Это даже как-то оскорбительно.

— Ну, тогда вперёд, чемпион, — опасно усмехнувшись, Триш протягивает ему пакет, и её дружно поддерживают однокурсники, раздвигая бокалы, чтобы расчистить место для этого маленького представления.

Рекс широко улыбается, но в его глазах уже зажигается тот самый огонёк, что появляется у него перед дракой или очередной идиотской авантюрой. Он раскрывает пакет, примеряется, выглядывая среди копошащейся чёрной массы самую вялую, и вытаскивает первую конфету. Она судорожно шевелится в пальцах, пытается укусить за кончики, и он, не раздумывая, засовывает её в рот, ловя зубами, пока та пытается вырваться. Лакрица в последнем самоубийственном рывке кусает его за язык, вызвав этим недовольное рычание, и погибает смертью храбрых — она с трудом разгрызается, сладковато-солёный привкус почти вызывает тошноту, но он терпит, жуя и стараясь не думать о том, что она всё ещё шевелится.

— Ещё две, Харт, — подбадривает кто-то. — Ты же не сдашься?

Вторая конфета вцепляется в палец в злобном прыжке ещё в тот момент, когда он тянется к пакету. Рекс выдыхает, встряхивает её разок и отгрызает половину прямо так, пока пиявка болтается на пальце, чтобы быстрее покончить с этим кошмаром. Магия не рассеивается, стоит нарушить целостность лакрицы — и пусть первая конфета была тщательно пережёвана, Харту не удаётся избавиться от призрачного ощущения копошения в животе. Фу. Просто фу.

— Последняя, давай! — однокурсники не на шутку перевозбудились эпическим боем и страдальческим видом Рекса.

Он взъерошивает волосы, буквально вчера заново осветленные и теперь лежащие пересушенной копной, отказываясь укладываться в хоть какое-то подобие стильной стрижки. Ещё одна, и нужно не блевануть в процессе. Третья конфета не собирается сдаваться без боя: выпрыгивает из пакета, будто от выстрела катапульты, и прицельно вгрызается в губу Рекса.

— Та тфаю мачш, — шипит он и тянется ко рту, чтобы отодрать пиявку от себя, но липковатая лакрица, судорожно извиваясь, не даётся в руки. — Та штой, шшшшука!

Его бесцеремонно хватают за подбородок, поворачивая голову влево и фиксируя в одном положении под дружный ржач однокурсников — Минси решает вмешаться. Рекс выпячивает губу с комично-несчастным лицом. Быстрое движение ловких рук, и лакрица, отцепленная от лица Харта, с челюстями, намертво зажатыми в тисках пальцев Минси, встречает свой конец в его рту.

— Спасибо, — под одобрительные визги и умилённые писки девчонок Рекс морщит нос, трёт губу, высвобождаясь из чужой хватки, и с подозрением косится на друга, — ты же вроде ненавидишь лакрицу?

— Мерзость, — дожёвывая, кивает Ли.

— Получается, ты проиграл, Харт? — Патриша снова пихает его острым локтем в рёбра, — что же мне загадать...

— Ага, конечно, мечтай, ты не говорила, что у меня всего три попытки, — он в последний раз раскрывает пакет, и это становится началом конца. Конфеты, видимо, "чуя бой", начинают действовать коллективно. Из пакета вырывается сразу с десяток, прыгая прямо на стол и используя его в качестве стартовой полосы для гонки под названием "укуси глупых гриффиндорцев за самые болезненные места". Кто-то вскрикивает, отпихивает конфеты руками, кто-то достаёт палочки. — Ты что, их прикормила или заколдовала?! — орёт Рекс, отпихивая стакан с пивом, пока первая конфета кидается ему на грудь. Он ловит её ладонью, с силой придавливая к столу. — Ладно, сучки, так мы играть будем? Тогда держитесь!

Ещё одна конфета делает прыжок, метя в лицо Триш. Рекс, не раздумывая, хватается за ложку с ближайшей тарелки и ловко отбивает её, подтверждая своё звание одного из лучших загонщиков Гриффиндора за последнее десятилетия.

— Ну всё, сейчас я вас... — Рекс вырывает палочку из кармана и бросает заклинание. — Immobulus!

Оставшиеся конфеты замирают, позволяя ему схватить одну со стола и молча сожрать. Бой выигран, спор тоже, но это не приносит удовлетворения — лицо Рекса горит от злости и раздражения. Он поворачивается к однокурснице, которая только что вся сияла, ехидно хихикая и подбрасывая ироничные комментарии, но теперь выглядит так, будто хочет испариться.

— Пиво — за тобой. И ещё ужин. Пойду пройдусь, — он мрачно переступает скамью, раздавливает подошвой последнюю шевелящуюся конфету на полу, кивает Розмерте на прощание и, схватив мантию с вешалки, выскакивает за дверь паба.

Уже начинает темнеть, мороз щиплет щёки, заставляя их раскраснеться ещё больше, и совершенно не помогает успокоить злость. Рекс широкими шагами меряет мощёные улочки Хогсмида, заваленные снегом, и заглядывает в окна кафешек в поисках одного определенного точеного скуластого профиля. Тот не обнаруживается.

Сраный снег забился в трещину на зимних ботинках, которые Рекс уже столько раз чинил с помощью Репаро, что на них живого места не осталось, а чары держатся совсем недолго. Надо бы выпросить у мамаши новую пару, но когда это ей было не плевать на то, в чём ходит её щенок? Не голый, и ладно. Ходил бы голым по Лютному — тоже бы не особенно переживала, но в Хогвартсе ни-ни, в Хогвартсе "постарайся не опозориться, мелкий".

Рекс старается, но выходит у него не особенно хорошо — профессора смотрят на него с разочарованием, отличники, которым повезло быть с Хартом в хороших отношениях, отчего они не боятся пиздюлей — с превосходством, прочие смертники... Примерно так, как смотрит на него сейчас слизеринец по обмену. Злость переплавляется в ярость, застилает глаза алой пеленой, и Рекс понимает — вот она, возможность отыграться за нанесенную обиду ещё на одном охуевшем высокомерном азиате.

Он приближается стремительно. Замирает в метре от слизеринца.

— Слышь, у тебя ко мне какие-то вопросы? Так вперёд, задавай, я весь внимание, — склоняет голову к плечу, на желтовато-белых волосах замирают снежинки, в ботинке холод растаявшего снега, губа всё ещё болит от укуса бешеной лакрицы.

Лиам Лю бесит Рекса Харта с первого своего дня в Хогвартсе.